– Изящное разнообразие тешит чувства... Но какое уж тут изящество? Какая‚ Маша‚ неустойчивость во вкусе...
10
В ночи‚ за волнами‚ маячили силуэты с огоньками поверху, игристой дорожкой по воде.
– Вы кто? – спрашивал Чуча. – Маяк или поплавок на якоре?
Отвечали:
– Для маяка мы малы‚ для поплавка велики.
– Кому светите? – еще спрашивал.
– Да хоть кому. Мы пигмеи‚ но души у нас великаньи.
Толчок был таков‚ что льдина покачнулась‚ и Чуча завалился на спину.
Материк. Африка. Отмель береговая. Застряли на рифах – и накрепко‚ а Чуча снял рубаху и сошел на берег.
Желтые небеса. Желтое солнце. Желтый песок и желтоватое плескучее марево до оранжевого кружения в глазах.
– Пить...
Еще раз:
– Пи-иить...
Еще и еще: какой цвет у надежды?
Всплыло вдали голубое. За ним всплыло зеленое...
Взвыл. Захрипел сухим горлом. Побежал сквозь желтизну‚ утопая в песке‚ глотая воздух горячим желтком и бронзовея телом. Плюхнулся с разбега в воду‚ а воды-то и нет...
Обман чувств.
Пальма стоит‚ верхушкой в небесах качает‚ кокосами перестукивает на ветру.
В кокосах – молоко...
Полез по стволу‚ обламывая ногти. Добрался до вершины. Протянул руку – нет кокоса. Поглядел вниз – нет пальмы...
Наваждение.
Грохнулся в песок‚ в жаркое текучее желе‚ в слоистое колыхание раскаленного дня...
Лев!
Пасть разинута. Клыки торчат. Лапа занесена для удара.
– Морок...
А морок ка-ак зарычит!..
Бежал. Проваливался в песок. Обжигался каленым воздухом.
Разве спасешься?..
Встали охотники в пробковых шлемах. Вскинули к плечу винчестеры.
Что делать льву? Лев побежал назад.
– Люди!..
Ни людей‚ ни винчестеров...
А на горизонте караван. Верблюды. Погонщики возле них. Настоящие – не какие-нибудь.
– Эге-гей! Вот он я!..
Человечка запустил в небо.
Взглянул главный погонщик:
– Игра чувств...
И караван прошел мимо.
11
Воротился Улыба Кондратий‚ испитой до прозелени. Глаз подбит. Через бровь рубец. Борода драная и лицо с отеком.
Сказал с затруднением:
– Круг ведра с пивом без порток сидим... Пожалуйте на опохмелку.
Папа дал двугривенный.
Стоял – не уходил:
– Иван Большой отымет... Дай‚ барин‚ еще.
– Он и другое отнимет.
– Другое не отымет... Первое пойдет пропивать.
Караваев осердился:
– Чего встал? Получил свое и уходи!
Но папа был не таков. Папа был щедр душой‚ а потому находил во всяком сокрытые до поры таланты. Папа – дай ему волю – враз бы установил братство со справедливостью.
– Может‚ лекаря тебе? – завёл папа расспросные речи. – Лекарь у вас есть?
– Есть‚ – сказал Феофан‚ а лузга покрывала туловища и подбиралась к горлу. – Есть у нас лекарь: покойникам кровь отворять...