Тук-тук-тук.
Дилл поставил музыку на паузу и прислушался. Ничего. Он продолжил слушать песню.
Тук-тук-тук.
Он снова поставил трек на паузу и поднялся.
Тук-тук-тук.
Дилл выглянул в окно и, увидев лицо Трэвиса, подпрыгнул от неожиданности.
— Чувак, я чуть штаны не обмочил, — прошептал Дилл, открыв окно и впустив в комнату холодный воздух. У Трэвиса было такое лицо, словно он плакал. — Ты в порядке?
— Не сказал бы. Сможешь выбраться и прокатиться со мной?
— Да, сейчас. — Дилл надел куртку и ботинки и начал вылезать через окно.
— Постой. У тебя есть аспирин или что-нибудь такое? — Всем своим видом Трэвис говорил, что объяснит все позже.
— Секунду. — Дилл на цыпочках прокрался в кухню и достал стремительно пустеющий пузырек с ибупрофеном. Вернувшись в свою комнату, протянул Трэвису три таблетки. Трэвис положил их в рот и проглотил.
Дилл вылез через окно и закрыл его за собой, оставив небольшую щель, чтобы по возвращении можно было подцепить оконную раму пальцами. Они с Трэвисом, держась в тени, прокрались к его пикапу, припаркованному за углом. Сели. В салоне было еще тепло. Трэвис шевелился очень осторожно, каждое движение явно давалось ему с болью. Когда его спина коснулась спинки сиденья, он резко вдохнул. Потом, взяв себя в руки, завел машину. Дилл решил, что не станет задавать вопросы, а дождется, пока Трэвис сам заговорит.
— Поедем, посмотрим на поезда, — предложил Трэвис.
Они ехали в парк Бертрам в полной тишине. Трэвис припарковался как можно ближе к железнодорожным путям и не стал глушить мотор, оставив обогреватель включенным.
Сдвинув назад бейсболку, он потер лоб.
— Короче, я сказал отцу, что убью его, может быть.
Дилл, округлив глаза, посмотрел на Трэвиса.
— Что-что ты сделал?
— Я вернулся домой. Отец был пьян. Говорил о работе. Сказал, что из-за меня потерял заказ. Попытался порвать книгу, которую подписал для меня Г. М. Пеннингтон. Я в основном старался не дать ему это сделать, но в итоге мы все равно сцепились.
— Черт.
— Ага. У него не вышло отнять книгу, и он стал бить меня ремнем. Вмешалась мама, и он толкнул ее на пол. Я вырвал у него ремень и сказал, что, если он меня еще раз ударит, ему не поздоровится. А если еще хоть раз причинит боль маме, я его убью.
— Ты на полном серьезе это сказал?
— Ага. Да, конечно, — угрюмо произнес Трэвис. — У нас с отцом уже давно все из рук вон плохо. Ты, наверное, догадался об этом еще тогда, когда мы чинили твою машину.
— Ты в порядке?
— Мне ужасно больно, если ты об этом.
— Я обо всем.
— Отец выгнал меня. Сказал, чтобы я убирался из его дома. Но я дал ему отпор. Я посмотрел ему прямо в глаза. Сказал, что больше его не боюсь.