— Что будешь делать?
— Еще не заглядывал так далеко вперед. Наверное, посплю в машине и пораньше поеду в школу, чтобы принять душ.
Они услышали свист поезда вдали.
— Копам звонить будешь? — спросил Дилл.
Трэвис горько усмехнулся, потом вздохнул.
— Нет. Склад закроют. Я лишусь работы. Моя семья потеряет доход. Мама не сможет прожить на те крошечные деньги, которые зарабатывает шитьем.
— Да.
— Когда твоего отца посадили, вы лучше зажили?
— Нет.
— Лидии не рассказывай. Она не поймет. Она точно позвонит копам.
— Не буду.
Поезд как будто задерживался. Зимними вечерами его свист разносился на бóльшие расстояния. Но наконец он появился и пронесся мимо них. Они даже не стали выходить из машины.
Сидели с включенной печкой и молчали.
— Знаешь, — сказал Трэвис, глядя перед собой, — Гэри сегодня дал мне больше веры в себя, чем отец за всю мою жизнь.
— Да, я знаю, каково это, когда отец в тебя не верит. Паршиво.
— Все изменится. Я все изменю. Я не хочу так жить до конца своих дней.
Дилл молчал. В голосе Трэвиса были твердость и решимость, которых Дилл никогда прежде не слышал.
— Думаю, когда мы окончим школу, — продолжал Трэвис, — то должны найти жилье и быть соседями по комнате. Даже если у тебя не получится платить половину, ничего страшного: я буду платить бóльшую часть, а ты взамен будешь петь мне свои песни, подбадривать меня, когда мне будет грустно.
— Мне нравится эта идея, хотя мои песни бодрящими не назовешь.
— Мы оба будем работать, и после окончания рабочего дня я буду писать, а ты — заниматься музыкой. Мы поставим наши столы рядом. Может, я даже сделаю нам столы из остатков древесины на складе.
— Я «за».
— У нас будет быстрый интернет, чтобы ты мог загружать свои видео, а я — выкладывать рассказы. И мы продолжим устраивать вечера кино по пятницам. Может, даже Лидия будет с нами, по видеочату или еще как-нибудь. И, вероятно, Амелия, потому что к тому времени я уже предложу ей стать моей девушкой. И никаких отцов мы на порог пускать не будем.
Дилл искренне улыбнулся.
Трэвис посмотрел ему в глаза и произнес с решимостью в голосе:
— Я серьезно, Дилл. Серьезнее некуда. С этих пор мы должны заботиться друг о друге. Мы должны стать друг другу семьей, потому что в наших настоящих семьях полный бардак. Мы должны изменить свою жизнь, начать делать то, чего боялись. Я думаю, что тебе стоит рассказать Лидии о своих чувствах.
Трэвис говорил искренне. Дилл это видел. И хотя он чувствовал вину из-за того, что черпал для себя надежду в безвыходной ситуации, в которой оказался его друг, он все равно надеялся.