— Я подумаю насчет Лидии. Но до тех пор, пока мы не найдем себе жилье, тебе лучше парковаться рядом с моим домом, за углом, и ночевать у меня в комнате. Мама не заметит. Она очень устает и крепко спит.
— Уверен? Я могу и в машине переночевать.
— Ага, уверен. Тебе нужно спать в тепле и безопасности. Поставлю тебе миску с водой и лоток.
Трэвис захихикал.
— Чувак, не смеши меня. Мне больно смеяться.
— Уверен, что все нормально и не нужно к врачу?
— Бывало и похуже. Сломанных костей нет, выбитых зубов — тоже. Только рубцы и царапины. Что там врачу делать?
— Как думаешь, сможешь спать на полу? Мы сделаем тебе постель из моей одежды и одеял. Я бы отдал тебе свою кровать, а сам лег на пол, но вдруг мама заглянет.
— Да без проблем.
Несколько минут они сидели, не издавая ни звука.
— Мы справимся, Трэвис.
Он сглотнул слезы.
— Жаль, что он испортил мне такой классный вечер.
Они поехали к дому Дилла.
— Слушай, Дилл, можно я немного посижу здесь один, а потом приду?
— Да сколько угодно.
Открыв снаружи окно своей комнаты, Дилл бросил взгляд на Трэвиса. Тот сидел, опустив голову на руль, и трясся всем телом, один в темноте холодной январской ночи.
Лидия открыла входную дверь.
— Трэвис, что случилось?
Обычно Трэвис не приходил к ней домой без предупреждения.
У него в руках была стопка листов из блокнота, и он явно нервничал.
— Привет, Лидия. Слушай, я тут написал кое-что. А ты же разбираешься во всяких писательских делах. Я вот подумал: может, ты прочитаешь и скажешь мне, что улучшить?
— Уже? Ведь прошло всего две недели с тех пор, как Г. М. Пеннингтон подкинул тебе мысль стать писателем?
— Три.
— А, точно. Ты как будто помнишь эту дату лучше меня.
Трэвис улыбнулся.
— Насколько хорошо я должна быть знакома с «Кровавыми распрями», чтобы понять, о чем ты написал? — спросила Лидия.
— Тебе вообще ничего не нужно знать. У меня свое.
— Я ведь после встречи с Гэри начала читать его книгу. Гэри классный. Я обязана сделать это ради него и ради тебя. Но мне еще далеко до конца.
Трэвис широко улыбнулся.
— Наконец-то!
Она выставила руку ладонью вперед.
— Да-да, бла-бла-бла, наконец-то. Короче, я, разумеется, прочитаю твой рассказ. Но сразу предупреждаю: я довольно прямолинейна в том, что касается текстов. Если что не так, я тебе скажу. А раз это твоя первая проба, что-то наверняка будет не так.
Трэвис протянул ей стопку бумаги.
— Я привык к критике. Выдержу.
Лидия вспомнила то, что ее папа рассказывал о Трэвисе, и вновь ощутила укол вины. Выдержу, говорит он. Это и даже больше. Она пролистала страницы.
— Ух ты, писал от руки? Кто же так делает? Посмотрите только на этого Шекспира.