Дейл поднимает руку:
— Клянусь, я никому ни слова не скажу про... ну о чем бы вы там сейчас ни болтали.
— А как же Чикаго? — спрашивает Девятый. — Как быть с остальными?
Марина лишь бросает на Девятого короткий взгляд и, отвечая, смотрит только на меня:
— Я тоже за них переживаю, Шестая. Но мы даже не представляем, где искать Джона и остальных. А вот где Восьмой, нам известно. И я ни при каких обстоятельствах не позволю этим чокнутым тварям держать его у себя.
По тому, каким тоном это сказано, мне становится ясно, что ее не переубедить. Если мы не пойдем с ней, она отправится одна. Не то чтобы я не хотела идти. Кулаки у меня чешутся не меньше, чем у Марины. И если хоть на секунду допустить, что тело Восьмого осталось там... в лапах засидевшихся во Флориде могадорцев, возможно, в компании с Пятым... то мы обязаны хотя бы попытаться его отобрать. Своих мы не бросаем.
— Дейл, — говорю я, — у тебя, случайно, лодки не найдется?
Глава 5
ЭЛЛА
Кусок мяса на моей тарелке больше смахивает на влажный ошметок сырой рыбы, только без всякого намека на текстуру. Тыкаю в него своей вилкой, и бледная масса дрожит как желе. А может, оно еще живое и пытается сбежать, и эта неаппетитная дрожь — попытка медленно выползти из моей тарелки. Не удивлюсь, если это нечто рванет с места и попытается заползти в одно из вентиляционных отверстий, едва я отвернусь.
Как бы не блевануть.
— Ешь, — приказывает Сетракус Ра.
Он назвался моим дедом. Эта мысль еще более тошнотворная, чем еда. Не хочу ему верить. Вдруг это как с теми видениями — какая-то извращенная игра, призванная посеять во мне сомнения.
Но к чему тогда такие трудности? Зачем привозить меня сюда? Почему просто не убить?
Сетракус Ра сидит на противоположном конце до смешного длинного банкетного стола, словно вытесанного из лавы. Его стул, напоминающий огромный трон, сделан из того же темного камня, что и стол, хотя его размеров явно не достаточно, чтобы вместить того громадного военачальника, с которым мы бились на базе в Далсе. Нет, в какой-то момент, когда я отвела взгляд, Сетракус Ра скукожился до почти приемлемых двух с половиной метров, чтобы можно было с удобством сгорбиться над собственной тарелкой с могадорскими «деликатесами».
Возможно ли, что изменение роста — это Наследие? Очень похоже на мою способность менять возраст.
— У тебя есть вопросы, — грохочет Ра, наблюдая за мной.
— Что ты такое? — выпаливаю я.
— Что ты хочешь этим сказать, дитя? — Он склоняет голову.
— Ты могадорец, — говорю я, стараясь не выдавать волнение. — Я лориенка. Мы не можем быть родственниками.