Именно она сотворила Пустырь, полностью уничтожив часть города и всех, кто там находился.
«У нашей сестры две стороны. Они не встречаются».
Но Август никогда не видел сумеречную сторону Ильзы. Он знал только шаловливую и ласковую и иногда потерянную Ильзу.
Единственное, что пропало, – ее голос.
Август скучал по нему, по переливчатым интонациям, которые придавали всему легкость. Ильза уже не разговаривала. Не могла. Расстегнутый воротник открывал ужасный шрам, обвивающий ее горло подобно ленте. Это была работа Слоана. Он перерезал голосовые связки, вырвал ее голос и украл у Ильзы способность петь.
Однако голос сестры поселился в голове у Августа, как и голос Лео, и, когда их взгляды встретились, он прочитал в ее глазах вопрос. Постоянную заботу. Мягкое побуждение.
«Поговори со мной».
Когда она взяла его под руку, примостив голову на его плече, он понял, что она его выслушает и поймет.
Он может сказать ей о девочке и ее матери, о голосе Лео, царапающемся где-то внутри сознания, о своих желаниях и страхах, о том, что он боялся своего предназначения, боялся не исполнить и исполнить, боялся того, чем ему нужно было стать, и того, кем уже стал… и о правде, которая скрывалась под ворохом всего, – и пусть она уже звучала совсем глухо, но однако же никуда не делась – о своем тщетном, бесполезном и неисполнимом стремлении стать человеком. О жажде, которую он пытался подавить, а она затаилась, и стоило ему немного расслабиться, как она нахлынула снова, отвоевывая себе пространство.
Сестре можно все рассказать, исповедоваться, подобно тому как осужденные души открывались ему, но был ли в этом смысл? Слова в его голове выстроились чередой костяшек домино, и первый же произнесенный вслух слог обрушит все, вызывая цепную реакцию. Зачем? Ради эгоистичной потребности чувствовать?
Ильза крепче сжала его руку.
«Поговори со мной, братец!»
Но приказы сунаи бессильны без звука голоса. Августу казалось нечестным, что ему не приходится отвечать лишь потому, что она не в состоянии задать вопрос.
– Все идет как должно, – сказал он, поскольку это не было враньем, хотя и не ощущалось правдой.
Ильза подняла голову, и ее личико на миг омрачила печаль. Август отвел взгляд. Ильза отстранилась и легла навзничь на бетонную крышу, широко раскинув руки, как будто пытаясь обнять небо.
Безоблачный день сменялся ясной и безлунной ночью, и с этой высоты и при почти полностью отключенном освещении в Северном городе Август смог разглядеть несколько звезд. Далеко не те нарисованные светом картины, что он видел за пределами города, – просто горстка мерцающих точек над головой, вспыхивающих, чтобы погаснуть и вновь зажечься, словно напоминание о той ночи на Пустоши, когда рядом была Кейт, а болезнь только начиналась. Когда угнанная машина сломалась и они стояли на обочине дороги, озябшая Кейт и пылающий Август, а над ними раскинулось звездное покрывало. Когда он смотрел, загипнотизированный количеством звезд, а она сказала, что люди созданы из звездной пыли, и он, возможно, тоже.