Рядом проехало несколько машин. Под ногами теперь лежал вычищенный от снега тротуар. Идти было непривычно легко. Ветер ослаб. И только онемевшее тело напоминало о пройденном пути. Я наконец сумел закурить, но в промёрзшем горле совсем не чувствовался табачный дым. Сделав несколько затяжек, я выбросил сигарету.
Впереди, на пустой улице одноэтажных домов, показались два человека. Они шли ко мне. Чёрные брюки, чёрные зимние куртки с капюшонами. И я не испугался. И это было прекрасно. Мне нечего было терять. Подумал, что это и есть свобода; впрочем, догадывался, что тут просто мог сказаться пропитавший меня холод.
– Привет, – сказал мне тот, что был повыше.
Второй зашёл сбоку.
Я был готов к тому, что меня ударят. Ограбят. Почему бы и нет. Пусть так. Страх всё равно не приходил. Разве что не хотелось терять свёрток, но даже эта мысль сейчас не беспокоила.
– Привет, – хрипло ответил я и не узнал собственный голос.
Одни в ночном опустевшем городке. Затерянные посреди вьюги.
– Ты местный? – говорил только тот, что был повыше.
– Нет.
– Мы из церкви Святого Николая.
Я не сразу понял смысл его слов.
– Что?
– Из церкви Святого Николая.
Парень, которому едва ли было восемнадцать, продолжал что-то говорить об этой церкви, а у меня из горла вырвался тихий, едва различимый смешок. Всё это показалось до того глупым, нелепым, что я ожил. Даже почувствовал, как чуть потеплело в груди. Пришлось стиснуть зубы, чтобы не засмеяться вслух.
– Вот, возьмите. – Парень протянул мне несколько брошюрок. – Если хотите, можем поговорить о Библии, о Христе.
– Сейчас? – только и выдавил я.
– Да, конечно. Если вас что-то беспокоит, если… вы нуждаетесь в этом, мы готовы.
Я отказался.
Ребята ушли, а я ещё несколько минут стоял на месте, невидящими глазами смотрел на зажатые в пальцах брошюрки. Дышал протяжно, со стоном, и сам не понимал, смеюсь или плачу. Быть может, и то и другое одновременно. Потом я выронил брошюрки в снег и вскоре уже не мог сказать наверняка, привиделась ли мне эта встреча или нет.
Надеялся, что ближе к центру Вестби обнаружится какой-нибудь мотель. Вместо мотеля нашёл прачечную с вывеской: «Открыто 24 часа. Самообслуживание». Внутри горел свет, стеклянная дверь была в самом деле открыта.
Вошёл. Справа – закуток со стеклянной стеной, выводящей на заснеженную улицу. В закутке стояли два автомата с крекерами, конфетами и газировкой, три автомата со стиральными порошками. В углу – телефон, под ним, на столике, – телефонный справочник.
Обстучав с кроссовок снег, прошёл вглубь прачечной. За мной протянулись грязные разводы с узорами подошв. Пахло пластмассой.