У меня никогда не было девушки. То есть девушки, конечно, были, но не было секса. Наверное, поэтому я так испугался, что мы с Крис можем оказаться в одной комнате. Тут, в университете, для девятнадцатилетнего студента немного странно быть девственником. Ну, не то чтобы странно, в общем-то, ничего особенного, но это не то, чем ты будешь хвастать перед парнями в общаге. Я представил, как завтра скажу Мэкси, что переспал с Крис. А он спросит: «Это та самая коротышка из Небраски?» А я скажу ему, что не такая уж она коротышка, это просто он высокий. На самом деле мне бы и в голову не пришло ничего такого говорить Мэкси – если б я вообще захотел всё это с кем-то обсудить, он бы точно был последним в списке, да и Мэкси, скорее всего, понятия не имел, кто такая Крис, – но я всё это представил и окончательно решил, что нужно линять. И, когда мы поднимались по лестнице, я схватил Мэта за руку. Он посмотрел мне в глаза и, кажется, всё понял. А потом мы зашли в комнату Крис.
Я и вправду прежде не был в женском общежитии, но не удивился тому, как там всё аккуратно и что вокруг много всего мягкого и цветастого. Если б я раньше вдруг задумался, как именно выглядит комната женского общежития, я бы, наверное, представил себе нечто подобное – с кучей всяких тряпок, с фотографиями, постерами, мягкими игрушками и розовыми наушниками на подставке.
В комнате было всего две кровати, и кровать Крис стояла возле окна. Над изголовьем у неё висела фотография с её приёмной семьёй, фотография какого-то парня, может, сводного брата или просто знакомого, и вообще на половине Крис было много фотографий, и много пёстрых рисунков, и сразу два плюшевых медведя – один фиолетовый, другой зелёный. Но меня все эти фотографии и медведи не интересовали, я просто смотрел на кровать – знал, что, если Мэт вдруг уйдёт, мне нужно будет на неё лечь. Я уже как-то лежал на такой кровати, ещё в Москве, сразу после выпускного; ничем хорошим это не закончилось. Наверное, поэтому я так боялся. Подумал, что, если б с нами была Эшли, мне было бы легче. Даже если б она просто сидела за дверью, на полу, и ждала, пока мы с Крис выйдем к ней – помятые, довольные и обменивающиеся только нам одним понятными взглядами. Но Эшли не было, и я здесь чувствовал себя чужим.
Крис уже несколько раз напомнила Мэту, что он хочет спать и что именно из-за его сонливости мы ушли из Солбер-холла, но Мэт, вместо того чтобы оставить нас наедине, вдруг начал рассказывать о том, как встречался с девушкой из России и как она впервые отвела его в русскую баптистскую церковь. Крис то и дело замечала, что знает эту историю, что сама помнит ту девушку, потому что она училась в нашем университете, но Мэт не останавливался, шутил, смеялся, звал как-нибудь съездить в ту церковь, потому что «там душевно», и я был ему благодарен.