509
Однако прежде чем он успел осуществить свое намерение, в Риме появился настоящий историк. И, как и первый римский литератор, не по своей воле! Правда, его не водили, как Ливия Андроника, по Италии в цепях, не показывали зевакам на триумфальной процессии. Он прибыл на корабле, набитом, как пифос сельдями, такими же, как он, заложниками. Но, словно бы по воле музы Клио, пожелавшей, чтобы ей поклонялись и в Риме, его не отправили в болота Этрурии, где вскоре погибли почти все остальные пассажиры прибывшего в Остию корабля, а оставили в городе на семи холмах и поселили в доме Эмилия Павла, победителя македонского царя Персея. Этого пленника Рима звали Полибием. Впоследствии Цицерон скажет о нем: «наш Полибий».
Полибий, сын стратега Ахейского союза Ликорты, сам занимавший вторую по значению выборную должность в этом союзе, успевший побывать в качестве дипломата в Египте, потерял все, что имел у себя на родине в Мегалополе, но в варварском Риме он обрел досуг, столь необходимый для осмысления судеб человечества. Оказавшись приближенным к первым людям государства, он стал очевидцем таких переломных событий, как разрушение Карфагена, Коринфа, война с Нуманцией. Начальник конницы у себя на родине, Полибий сделался в Риме историком, охватившим в своем труде события всего круга земель. Без этого труда, ставшего в Риме недосягаемым образцом, история оставалась бы на уровне анналов или пропагандистского сочинения Фабия Пиктора.
«Всеобщая история» Полибия — ценнейший источник для понимания сложного пути взаимодействия средиземноморских культур (без нее эта глава вряд ли могла быть написана). Как человек и политик, приветствовавший обогащение Рима греческой культурой, Полибий надеялся, что и римляне, в свою очередь, будут рассматривать его родину не как «добычу римского народа», а как партнера, пусть и более слабого, но способного дать новым владыкам мира то, чего им так не хватало, — культуру и образованность. И здесь его ждало двойное разочарование: римляне оставались потомками вскормленного волчицей Ромула, а его соотечественники, воочию убедившиеся в том, что такое Рим, видели в нем, Полибии, предателя.
В Риме Полибий столкнулся не только с поклонниками греческой культуры — такими, как семья, где он жил, но и с влиятельными политиками, которые, подобно Катону, видели во всем греческом угрозу старым добрым нравам и военному могуществу Рима. Слово «философ» было для них ругательством, чтение — пустой тратой времени, наука — надувательством, греческий образ жизни — развратом.