"Сейчас, – думал Струмилин, – вот сейчас… Ну, дотяни, голубушка, дотяни же!"
– Все, – спокойно сказал Богачев, – сели, как в аптеке.
Удара шасси о снег все еще не было. Но как только он сказал, все в кабине ощутили спокойный, несильный толчок, и машина покатилась по снежному полю.
Струмилин обернулся и посмотрел на Аветисяна и Брока. Те стояли у него за спиной. Аветисян развел руками, что могло означать одновременно и крайнюю степень восхищения и, наоборот, высшую форму раздражительности .
"Что мне ему сказать? – напряженно думал Струмилин. – Он блестяще посадил машину, но он посадил ее очень рискованно и слишком красиво. Это для авиационного парада, а не для Арктики…"
Богачев обернулся к Пьянкову и спросил:
– Володя, у тебя нет спички? У меня в зуб что-то попало.
Пьянков протянул ему пустой коробок. Богачев отломил кусок фанерки и стал чистить зуб. Струмилин испытующе смотрел на него, а потом не выдержал и засмеялся. И весь экипаж тоже засмеялся. Богачев удивленно посмотрел на Струмилина, на Володю, потом быстро оглянулся на Аветисяна и Брока и спросил:
– Я что-нибудь не так сделал, Павел Иванович?
– Вы все сделали так, как надо, Паша, молодец вы…
– Это вы говорите честно или для того, чтобы поднять во мне дух?
– Я говорю это абсолютно честно.
– Тогда большое спасибо.
И снова все засмеялись, а Богачев, снова посмотрев на своих товарищей, подумал:
"Издеваются, черти, а что я сделал такого?"
В Чокурдахе им сказали, что ремонт лыжи, которая стояла на их старом самолете, закончен и что нужно как можно скорее возвращаться в Тикси, желательно без ночевки в Чокурдахе. Подвоз грузов для высокоширотной экспедиции Арктического института закончился, и начинались полеты с научными работниками на борту.
– А вам, – сказали Богачеву, – пришла радиограмма из Москвы, но мы ее в Тикси переслали.
– От кого? Ему ответили:
– От Струмилиной…
– 6 –
– Груза в Тикси много? – спросил Струмилин.
– Да. Мы вам лес загрузим и картошку. И лук.
– Сколько всего?
– Под завязку.
– Ладно.
Струмилин вышел из диспетчерской. Мела поземка. Снег был колючий, как щетина.
Низкие рваные облака казались черными, а небо, проглядывавшее сквозь эти низкие рваные облака, было серебряного цвета.
"Будет снег, – решил Струмилин. – Когда небо кажется перламутровым, а облака черными, тогда обязательно начинается снег".
Экипаж сидел в столовой. Володя Пьянков сбегал к своим друзьям чукчам и принес нельму.
– Сейчас я сделаю строганинку, – сказал он. – Паша, ел когда-нибудь строганинку?
– Нет, не ел. Только, может быть, мы поедим сегодня строганины в Тикси?