Телефонист щелкал зажигалкой — высекал огонь, вполголоса поругивался. А дверь неожиданно распахнулась, в проеме раскорячилась темная фигура.
— Товарищ комбат, командир полка подполковник Крутой идет. А с ним еще…
— Ну и пусть идут, — сказал Веригин. — Черт носит.
Из-за двери, снаружи спросили:
— Это кого «черт носит»?
Капитан Веригин живо повернулся, привычно сунул большие пальцы за ремень, расправил складки.
Командир дивизии?
Коблов попятился к стене. Телефонист зажег наконец коптилку. Словно для того, чтоб рассмотреть…
Полковник Добрынин шагнул, перенес через порог заляпанные грязью сапоги, ударился каской о потолочную балку. На груди висел автомат. Командир полка был на голову ниже, а в плечах — не обхватишь.
— Ага, — кашлянул Добрынин, — запрятались, не хотите никого принимать…
Капитан Веригин вытянулся — рука под козырек, заслонил собой лампешку и телефониста.
Не каждый день приходит в батальон командир дивизии. Последний раз видел его три недели назад, а как влезли в город, не встречал ни разу. Говорят, у него семья в Сталинграде. Правда, брешут ли?..
Кажется, впервые Андрей Веригин подумал, что мать его тоже недалеко теперь, и село Садки… Отца убили в девятнадцатом… А сколько осталось ему, Андрею? Хорошо бы пожить… Но главное — сделать свое дело.
Капитан Веригин приподнял локоть, рывком расправил грудь:
— Товарищ подполковник!..
Леноватым оборотом головы Крутой показал, чтоб докладывал командиру дивизии. Сам выглянул в дверь, назад, недовольным голосом позвал:
— Реутов.
В открытую дверь был виден синеватый полусвет от «фонаря», одинокий рукав зенитного прожектора, слышался сторожкий бас ночного бомбардировщика… Потом весь дверной проем заслонили какие-то люди, кто-то молодым веселым голосом, точно радовался, ждал с нетерпением, сказал:
— Вот сейчас фриц даст нам жизни!
Другой отозвался устало:
— Брось, не каркай.
Первый засмеялся:
— А вот погляди…
Бомба легла рядом, дверь бухнула, затворилась, огонек в снарядной гильзе опять погас. Рядом с Веригиным кто-то вполголоса ругался. А дверь снова распахнулась. Андрей не знал, докладывать иль не докладывать…
— Реутов! — еще раз позвал командир полка.
Реутов, Реутов… Ах да, из политотдела дивизии.
В душе капитана Веригина поднималась досада: приходят, учат… Как будто он курсант. Вон, стрелять некому. Прислали бы человек двадцать…
Неподалеку, Андрею вдруг показалось — возле самой двери, надсадно била скорострельная зенитка. К одному прожектору прислонился другой… Слепились, перекрестились… И снова разошлись, зашарили по низким брюхатым тучам.