— Спасибо за важную информацию, — поблагодарил живописца дворник и, отправив его с балкона (конечно, не вниз, а обратно в квартиру), крикнул: — Следующий! Сидоров!
Всхлипывая ноздрёй, фотограф поплёлся на балкон.
Там он подтвердил сыщику-любителю, что во время перекура Иванов отлучался якобы в туалет, Петров — якобы звонить жене, а он — Сидоров — ходил на кухню, чтобы набрать из крана воды и запить таблетку от простуды, а то из носа так и течёт.
На вопрос, кто, по его мнению, заинтересован в смерти Небижчика, Дормидонт Ермолаевич ответил:
— Скажу по секрету: Небижчик имел тайную интимную связь с женой Петрова, с Зинаидой Орестовной. Илья Григорьевич сам мне проговорился во хмелю, как родственнику. Мы с ним кузены… были. Наши матери, царство им небесное, — родные сёстры. А Петров ужасно ревнивый. Всё время звонит жене, следит, проверяет. Если бы Петров узнал, что Зинаида ему наставляет рога с Небижчиком, то… Этот Петров — настоящий Отелло. Илья Григорьевич признался, что он Петрова боится. — Сидоров, зажав пальцем одну ноздрю, брызнул из другой ноздри с балкона носовой каплей, но уже не скупой, а щедрой. Брызнул метко — точно в проезжавший под балконом «Мерседес». — Нет, я не намекаю, будто Петров причастен к гибели Ильи Григорьевича, я просто констатирую факт.
— Жена Петрова — это такая щупленькая, остроносенькая, с такими волосами? Я их однажды вместе видел, — уточнял Нышпорка.
— Нет, то Люська, швея с фабрики «Красная шапка», а Зинаида Орестовна — она наоборот… У холостого Небижчика было две любовницы. Конечно, от каждой из них он скрывал наличие соперницы.
— Женщины тоже бывают очень ревнивыми и способны за измену… — задумчиво пробормотал дворник, поблагодарил фотографа за информацию, отпустил его и позвал Петрова.
На вопрос, кому, по его мнению, выгодна смерть Небижчика, Петров, мигая сквозь ус металлическим зубом, ответил:
— Ну, например, Иванову, да, этому. Иванов проиграл Небижчику в карты огромную сумму, и Илья Григорьевич всё ждал, когда же Вольфганг отдаст ему тот карточный долг. А раз Небижчик умер, значит, и карточный долг аннулирован; Вольфгангу, ну, Иванову уже некому отдавать проигранные деньги. Но это не значит, конечно, что именно Иванов виновен в смерти Ильи Григорьевича…
— Теперь мне нужно как следует обмозговать собранные факты, — сказал затем Солопий Охримович Нышпорка Захару Захаровичу Полуящикову. — Загадочное дело. Особенно этот странный шум, который слышали снаружи, но не слышали внутри… Пойду домой, поработаю мозговыми извилинами.
— Да-да! — обрадовался инспектор уголовного розыска, зная по опыту, что если уж этот дворник начнёт работать мозговыми извилинами, то обязательно доработает ими до разоблачения преступника. — А я к тебе завтра наведаюсь и сообщу результаты вскрытия трупа и лабораторного сравнения слюней.