– Он обдумает сказанное вами? – повторил Маркус, едва они вышли из шатра. – Что это значит?
– Это значит, что он переправится с нами через реку, – ответил Янус, – но не хочет говорить об этом вслух, чтобы не потерять лицо. Обоз переправился?
– Думаю, что уже да, – сказал Маркус, мельком глянув на красное предзакатное солнце. – Я поговорю с Фицем.
– Отлично. В таком случае прикажите четвертому батальону двигаться. И позаботьтесь о том, чтобы на судах осталось место для принца и его свиты, если они решат явиться на борт.
– А что будет, если они не явятся?
Янус пропустил этот вопрос мимо ушей.
Принц, само собой, не преминул явиться. Янус отправился с предпоследним рейсом, Маркус – с последним. Он устроился на носу баржи, между штабелями груза. Солнце уже зашло, и закатные краски на небе постепенно блекли. Кое-где в вышине уже мерцали первые звезды. По счастью, переправа не сулила опасностей даже в темноте – широкая, с ровным дном Тсели была на редкость благоприятна для судоходства.
Слуги принца возвели вокруг него шелковый полог, отгородив сиятельного господина и его высокородную свиту от остальных пассажиров. Баржа, впрочем, и так оказалась загружена от силы наполовину, и солдаты Первого колониального подчеркнуто держались подальше от хандараев. Точно так же они сторонились и Маркуса. В былые дни, до прихода искупителей, любой из них мог бы не задумываясь подойти к нему, поделиться свежими городскими сплетнями или посетовать на несправедливое распределение нарядов. Теперь же все знали, что Маркус на короткой ноге с новым полковником и, по всей видимости, высокопоставленное положение Януса отчасти отразилось и на нем.
Поэтому Маркус даже немного обрадовался, услыхав за спиной звук приближающихся шагов. Он обернулся – и слова дружелюбного приветствия застряли костью в горле при виде мисс Алхундт, которая взирала на него через очки, уперев руки в бедра и едва заметно, загадочно усмехаясь.
«Я хочу знать, кому вы преданы». Маркус вспомнил ее слова и огляделся, как затравленный зверь, но бежать было некуда. Тогда он поднялся и неуклюже изобразил поклон:
– Мисс Алхундт…
– Капитан… – Усмешка женщины стала чуть пошире. – Такое ощущение, что вы от меня прячетесь.
– Я просто слишком занят. Полковник Вальних не дает мне бездельничать.
– Могу представить. – Она жестом указала на ящик, который Маркус использовал в качестве скамьи. – Вы не против, если я присяду?
«Еще как против!» – подумал Маркус, но произнес:
– Вовсе нет.
Мисс Алхундт аккуратно пристроилась на краешке ящика, а капитан, немного поколебавшись, вернулся на свое место. С минуту они смотрели на черную воду ночной реки, гладкую, словно стекло, если не считать мелкой ряби, порожденной движением других судов. Факелы и фонари нового лагеря крохотными пятнышками света мерцали на дальнем берегу, будто светлячки.