Он перекатился, поднял голову – и, остолбенев, уставился прямо в жерло двенадцатифунтового орудия. Маркусу повезло пробиться на пятачок, где аскеры, захватившие пушку Арчера, готовились воспользоваться своей добычей. Пушка была в паре шагов от него и наведена выше его головы, но Маркус не сомневался, что она заряжена картечью, а стало быть, не имеет особого значения, куда направлено дуло. Маркус припомнил, как выглядела в недавнем сражении полоса обстрела ворданайских орудий, вспомнил трупы, разорванные картечью на такие мелкие клочки, что их и трупами не назовешь. Несуразный аскер, торчавший у орудия, ухмыльнулся, показав полный рот гнилых зубов, поднес зажженную спичку к боку пушки… и замер, с озадаченным видом поскреб ствол. Орудие было целиком покрыто стихами из Писания, выгравированными со всем любовным тщанием, на какое способны добросовестные руки. «Крафворкс» девяносто восьмого года, вспомнил Маркус. Вытяжные трубки…
Он вскочил, подхваченный внезапным, неудержимым порывом, и изо всей силы ударил кулаком в лицо новоявленного артиллериста. У орудия, однако, было еще четверо солдат, и все с мушкетами. Они окружили Маркуса с трех сторон и осторожно двинулись на него. Маркус попытался схватить дуло одного из мушкетов, но солдат отдернул оружие так стремительно, что капитан едва не порезал пальцы о лезвие штыка, а другой аскер замахнулся, целя штыком ему в голову. Маркус сумел избежать верной смерти, только неуклюже отшатнувшись назад, упал навзничь и оцепенело воззрился на четыре сверкающих, неумолимо нацеленных на него острия.
Одно из них внезапно дернулось и отлетело прочь. Через кольцо хандараев прорвался Адрехт, и трое других аскеров развернулись к нему. Адрехт взмахнул шпагой, и… При других обстоятельствах Маркус, наверное, рассмеялся бы, увидев лицо своего товарища. Шпага Адрехта переломилась почти у самой рукояти.
Двое хандараев одновременно вскинули штыки. Третий хотел последовать их примеру, но Маркус схватил его сзади за лодыжку, дернул как следует – и солдат распластался на земле. Адрехт отпрыгнул, уворачиваясь сразу от двух противников. Один штык едва не воткнулся ему в спину, другой зацепил предплечье, прорезав глубокую кровавую рану. Адрехт пошатнулся, теряя равновесие, и привалился к стволу пушки.
Маркус подхватил мушкет сбитого с ног хандарая, попутно наступив на распластавшееся в пыли тело, и вонзил трехгранное лезвие в спину другого аскера. Четвертый противник развернулся было к нему, но Адрехт успел пнуть его ногой, и тот зашатался. Маркус ударом приклада разбил ему пальцы, а потом насадил на штык. И бросился к Адрехту, который зажимал рукой глубокую рану выше локтя.