Федор давно выделил ее среди остальных: красивая, статная, и, чувствуется, по-деревенски ухватистая — она постоянно шепталась с сестрой Анной, вдвоем же они весело прыскали…Подружка Анны озорно посматривала на Федора,….но когда их взгляды встречались, быстро прятала глаза за длинными ресницами. Фёдору казалось, где то, когда-то видел он это лицо. Видел, а вспомнить не может. В Петрограде, что ли, на картинке — такую красивую… Было и неловко глаза таращить на совсем еще молодую девчонку, но Федора неудержимо тянуло смотреть только в ее сторону. Хорошо хоть, что Анна сидела рядом с нею, так что взгляды вроде как-то оправдывались…
— Нет, ничего, уже почти не болит. Только след остался шов от операции.
И улыбнулся ей. Потом девушки затянули песни, сначала коми, свои, потом пели русские, с переиначенными словами, иногда и понять было невозможно, что именно пели, но пели от души, красиво, на разные голоса. Парни выходили на крыльцо — покурить. Возвращались, от них табачищем несло — девки руками отмахивались, как от нечистой силы… Расходились поздно. С Федей прощались особо, желали ему полностью выздороветь и уцелеть на войне. Благодарили бабушку и тетю Настю за хороший вечер, за приют. Анна накинула платок и вышла проводить подруг. И Федор вышел на крыльцо, подышать свежим воздухом.
На крыльце застал Анну с той самой подружкой, остальные уже разошлись.
— Федя, а ты меня не признал? — озорно спросила девушка.
— Нет, не признал, — честно сознался Федор. — Лицо знакомое, ну очень знакомое, а вспомнить никак не могу. Видно, выросла, повзрослела…
— А я тебя, Федя, еще с той Троицы помню, когда ты на скалке всех наших парней перетянул. Ты еще грозился увезти меня в верховья Ижмы, к своей сестре, за то, что перечила я тебе, — сказала девушка.
— У! — сразу вспомнил Федор. — Так это ты? Та самая, бранчливая… Ульяна, кажется, aгa?
— Она! И теперь еще — Ульяна! — весело рассмеялась девчушка и бегом спустилась с крыльца. Обернулась к Анне: — Аня, завтра мы на посиделки к Евгении Тимофеевне попросимся. Сложимся — пустит. Пойдем ведь?
— Пойдем, Уля, обязательно пойдем. Может, и Федя еще на денек останется? Погуляет с нами?
— Во-во, пусть останется, успеет еще домой. Может… мы ему невесту из Кыръядина подберем, такую, что не пожалеет, — снова весело рассмеялась Ульяна и махнула рукой.
И Федору — вдруг — очень, очень захотелось остаться. Уж как соскучал по дому, по родным, — а тут понял, что непременно останется здесь еще на день, чтобы следующим вечером, на посиделках, побыть рядом с этой насмешливой Ульяной…