Накануне днем обговорили, что домой отвезет Федора его двоюродный брат, четырнадцатилетний Петя. Хотели выехать рано утром назавтра. Так что сейчас бы самая пора спать, дабы в дороге не клевать носом. Федор поднялся на полати, неторопливо снял тельняшку, напряг и распрямил плечи, поиграл мускулами — тело соскучилось по домашней работе. Надо было предупредить бабушку и тетю Настю, да и Петю тоже:
— Тетя Насть, бабушка, слышьте… Если я еще на завтра останусь, а? Ничего? А послезавтра пораньше и выедем…
— А-а, понравились наши девчата! — сразу разгадала тетя Настя. — Так-то вот… красиво наши девушки поют, заслушаешься…
— Оставайся, дитятко, поживи, — откликнулась и бабушка. — Нам-то лишний день радости, оставайся, Федюшко.
Вздохнула старая.
— Гришатку-то мы теперь никогда не увидим…
Тетя Настя всхлипнула, но переборола себя и обратилась к Петру:
— Ты, Петя, тогда съезди завтра за дровами, сынок.
— Да мы вдвоем и съездим, — обрадовался Федор. — Быстрее управимся, — и толкнул братана в бок. На одних полатях спали.
— Ты бы отдохнул, Федя, — попросила бабушка. — Вон уж сколько тебе досталось… А Петя наш и сам справится, эвон какой вырос, полный мужик…
— Ничего, помогу. Работа по дому — она сама по себе отдых. Дрова в сани грузить — это не пудовые снаряды таскать да в ствол пушки запихивать… Живой остался, так теперь я воз дров хоть на себе приволоку!
— Ну сходи либо, дитятко, коли соскучал по крестьянской работе, — улыбнулась бабушка, по голосу слышно было — улыбнулась. — Только оденься теплее.
И Федор уснул со счастливой улыбкой. Конечно, до родного дома еще ехать и ехать, но и бабушкин дом — родной, все тут такое понятное, свое, близкое… До чего же хорошо здесь!
Назавтра Федора одевали бабушка и тетя Настя, выбирали из рабочей одежи, что получше, потеплее, что подойдёт. Зипун подошел дедов, а валенки и беличья шапка с длинными ушами достались дяди Дмитрия… Пётр ждал на улице, готовый ехать. Федор сначала, обошел вокруг запряженной лошади: потрогал ручку топора, воткнутого между прутьями мата, настланного в санях, деревянную лопату — снег разгребать, покачал дугу, попробовал гужи.
Пётр обиделся:
— Проверяешь? Думаешь, не… Но Федор разгадал обиду братана:
— Нет, нет, Петро. Я же вижу, какой ты крепкий, вижу — наверняка затянешь супонь, как полагается. Просто сам я давненько лошадь не запрягал… — говорил и тайком высматривал, не покажется ли из соседнего дома Ульяна. Нет, не показалась. — Знаешь, Петро, после пушек, снарядов, после железа всякого так мне хочется ко всему деревенскому прикоснуться… Давай, поехали. Ты садись в сани, а я по деревне пешком пройдусь. Только не гони сильно.