– Кому-то надо это сделать. Будет тебе наказанием. Скажи, я не хотел, чтобы она видела меня таким… что ты был со мной до конца… что я думал о ней… В тумбочке записная книжка. Там найдешь ее номер.
– Наверное, я не сумею… – По щекам моим катились слезы.
– Если не ты, ей сообщит какой-нибудь полицейский. А я этого не хочу. Кроме тебя, никто не расскажет, как все закончилось… о моих чувствах к ней… Скажи, она лучше всех на свете… Передай Лиаму, что без него в моей жизни зияла бы огромная пустота… Скажи, я любил их и очень сожалею, что все так вышло. Сделай это ради меня, Сирил. Пожалуйста. Я никогда ни о чем тебя не просил, а сейчас прошу. Нельзя отказать умирающему в его последнем желании.
– Хорошо. Раз ты этого хочешь.
– Хочу.
– Я обещаю исполнить твое желание.
Мы долго молчали, временами лицо его кривилось в судорожной боли.
– Расскажи о нем, – наконец произнес я.
– О ком?
– О Лиаме. Моем сыне.
Джулиан покачал головой:
– Он тебе не сын. Всего лишь от твоего семени. Но иного способа нет.
– Какой он?
– Весь в мать. Хотя все говорят, внешне вылитый я. Но характер совсем другой. Застенчивый. Тихоня. В этом он больше похож на тебя.
– Вы с ним близки?
– Он мне как сын. – Джулиан заплакал. – Вот же судьба-сволочь…
– Он веселый? Шкодит, как мы в свое время?
– Уж мы-то дали жизни, скажи? – Он улыбнулся.
– Не то слово.
– Помнишь, как тебя похитила ИРА? Вот выдался денек.
– Нет, Джулиан, похитили тебя.
– Меня?
– Да.
– Меня похитили?
– Тебя.
– А почему? Что я им сделал?
– Ничего. Они ненавидели твоего отца. Хотели получить выкуп.
– Он заплатил?
– Нет.
– Узнаю Макса. Мне отрезали ухо. – Джулиан хотел поднять руку к голове, но не донес и уронил на одеяло.
– Да. Зверье поганое.
– Я вспомнил. В общем они обращались со мной хорошо. Кроме тех моментов, когда что-нибудь мне отрезали. Я сказал, что люблю батончики «Марс», и один из них притащил мне целую коробку. Держал их в холодильнике. Кажется, мы с ним подружились. Имя его не вспомню.
– Ты навещал его в тюрьме. Я сказал – ты рехнулся.
– Я говорил, что они едва не отчекрыжили мне член?
– Нет. – Я подумал, он снова бредит.
– За день до того, как меня нашли. Сказали, есть выбор: глаз или хер. На мое, дескать, усмотрение.
– Господи…
– Я бы, конечно, выбрал глаз. Только с другой стороны от отрезанного уха, для симметрии. Представь, если б мне отфигачили елдак? Я бы сейчас здесь не лежал. Ничего бы этого не было.
– Это как посмотреть.
– Они бы спасли мне жизнь.
– Возможно.
– Нет, ты прав. Я бы, наверное, покончил с собой. Без елдака это не жизнь. Удивительно, как такая малость полностью подчиняет себе, скажи?