Но с другой стороны, нельзя отрицать тот факт, что Шмуэль – его друг, а не ее, и Бруно не желал делиться им с сестрой. А значит, ему оставалось лишь одно – соврать.
– У меня появился друг, – начал он. – Новый друг, с которым я вижусь каждый день. И сейчас он меня ждет. Но ты ведь никому об этом не скажешь?
– Почему я должна молчать?
– Потому что он не всамделишный друг. – Бруно постарался изобразить смущение. У него был свежий пример перед глазами: вот так же выглядел лейтенант Котлер, когда его подловили на отце-профессоре, уехавшем в Швейцарию. – Мы вместе играем.
Сперва Гретель вытаращила глаза и только потом расхохоталась.
– Воображаемый друг! – заливалась она. – В твоем-то возрасте! А не пора ли поумнеть?
Бруно изо всех сил притворялся, будто ему стыдно и неловко, чтобы Гретель, не дай бог, его не раскусила. Он ерзал на кровати, избегал встречаться с сестрой глазами – и все шло как по маслу. Возможно, он не такой уж плохой актер. Для пущей убедительности ему захотелось покраснеть, но это никак не удавалось, тогда Бруно принялся вспоминать разные неловкие ситуации, в которые когда-то попадал, – а вдруг сработает.
Он припомнил, как забыл запереть дверь в ванную, вошла бабушка и все увидела. Вспомнил, как, подняв руку в классе, назвал учительницу «мамой» и все смеялись над ним до упаду. Вспомнил, как рухнул с велосипеда на глазах у девчонок: он решил выполнить сложный трюк, но в результате больно ударился головой и разревелся.
И ведь сработало! Щеки Бруно медленно заливались краской.
– Нет, ты только посмотри на себя, – засвидетельствовала Гретель происходящее. – Ты весь пунцовый.
– Я хотел сохранить это в тайне.
– Воображаемый друг, надо же! Честное слово, Бруно, ты – безнадежный случай.
Бруно улыбнулся. Плевать ему на то, что говорит сестра, потому что он твердо знал по крайней мере две вещи. Первое: он сумел обмануть Гретель. Второе: если среди них и есть «безнадежный случай», то это не он.
– Оставь меня в покое, – сказал он. – Я хочу почитать книгу.
– А почему бы не улечься на спину, не закрыть глаза и не попросить воображаемого друга, чтобы он почитал тебе вслух? – Гретель развлекалась от души; теперь у нее появился новый повод дразнить брата, и грех было таким поводом не воспользоваться. – Зачем самому пыхтеть над буквами?
– А может, попросить его выкинуть всех твоих кукол в окно?
– Попробуй – и тогда пеняй на себя, – посерьезнела на миг Гретель. Но Бруно не надо было предупреждать, он и так знал, что тронуть куклы сестры – смертельный номер. – А вот скажи-ка, братец, что ты со своим воображаемым другом такое вытворяешь, что настолько им дорожишь?