реальность я сполна ощутил в первом тайме. Даррен Питчер сильно ударяет меня и травмирует
лодыжку. Больно. В перерыве доктор накладывает мне семь швов. Тренер спрашивает, смогу ли я
продолжить матч. Дайте посмотреть, как все пройдет в начале тайма, говорю я ему. Это полуфинал
Кубка, говорю я себе, соберись. Желание? Страх? Сумасшествие? Не знаю. Проиграй — и весь сезон
пойдет насмарку. Внутренний голос, призывающий избегать конфликтов, особенно опасен для игроков
«Юнайтед», где всегда есть кому сделать твое дело вместо тебя.
По истечении пятой минуты второго тайма тренер интересуется, в порядке ли я. Конечно, я не в
порядке, но думаю, что могу бегать, превозмогая боль. Еще пять минут? Он соглашается. Гарет
Саутгейт вступает со мной в борьбу, не нарушая правил, но задевает мою правую лодыжку, на которую
только что наложили швы. Да чтоб тебя! Я встаю и наступаю на него. Боль, злоба, отчаяние. Я знаю,
что не прав. «Какого хрена ты думал?» — спрашивает меня тренер. Я только и делаю, что извиняюсь.
Моя первая красная карточка в английском футболе значительно осложнила и без того незавидное
положение Алекса Фергюсона. Хотя мы и обыграли «Пэлас» со счетом 2:0, результат оказался в тени
очередного «дня стыда» «Манчестер Юнайтед». Газеты требовали от ассоциации наказать меня для
устрашения других. Им было мало обычной трехматчевой дисквалификации за удаление. Я опозорил
игру и должен понести адекватное наказание. Ни слова о Даррене Питчере и о моей лодыжке и семи
швах. Никакого понимания того, что на поле играли две команды и что на «Вилла Парк» именно
«Кристал Пэлас», а не «Юнайтед» навязывал физическую борьбу. Прыжок Эрика в стиле кунг фу и
реакция клуба на это являлись фоном всему происходящему.
Кроме того, что Эрик был дисквалифицирован до конца сезона, на него наложили максимальный штраф
в 20000 фунтов, что составляло двухнедельный заработок. Однако Алекс Фергюсон сопротивлялся
требованиям продать Кантона или разорвать с ним контракт. Пресса, и не только спортивная, требовала
крови. Если тренер не задаст Эрику перца, то тогда таким образом газеты поступят с самим тренером.
Он требовал мужества от игроков, и теперь он демонстрировал эту черту характера сам. Он не отступал
от своего мнения, которое в нашей раздевалке разделяли и другие, о том, что, хотя Эрик и потерял
контроль над собой, он не совершил ничего такого, что бы поставило крест на его карьере.
Несмотря на то что Алекс Фергюсон постоянно меня отчитывал при личных контактах, в прессе он
стоял на моей стороне. В пятницу после игры я вместе с тренером присутствовал на пресс-