Сегодня опять играли в карты. Я, понятное дело, держалась от игорных столов как можно дальше. Хватит с меня вчерашнего унижения и насмешливых взглядов, которые терпела на себе на протяжении целого дня. Надеюсь, в скором времени произойдёт что-нибудь ещё более эпатажное, и о моей оплошности забудут.
Все, кроме меня.
Сколько ни убеждала себя не смотреть на Стража, но он был рядом. Так близко, что в наполнявшем зал многоголосье порой проскальзывал его спокойный и властный голос. Моран даже с королём умудрялся разговаривать так, будто щуплый невысокого роста сеньор в алом костюме и пышном парике — не правитель Вальхейма, а его личный лакей, мальчик на побегушках. То, с каким видом его величество внимал словам чародея, только усиливало это впечатление. Казалось, ещё немного, и Люстон XIV начнёт в рот маркизу заглядывать. И хвостом с радостью завилял бы, если бы таковой у него имелся.
Спустя какое-то время, за которое я чуть не окосела, де Шалон небрежно поклонился королю и отошёл. Присоединился к зрителям, обступившим один из игорных столов. Лёгким движением руки подвинув какого-то расфранченного бугая, коснулся покатого плечика… Алис. Девушка встрепенулась, отложила карты и, чуть повернув голову, соблазнительно улыбнулась магу.
Мир вокруг застыл. Придворные превратились в украшенные кружевами и бантами нелепые статуи, в беспорядке расставленные по залу. Шум голосов поглотили гулкие удары моего сердца. Сейчас я не слышала ничего, кроме этого оглушительного биения. Не видела никого, кроме Стража, склоняющегося к рыжеволосой красавице и что-то шепчущего ей на ухо.
Мгновение, другое, и Алис, извинившись перед игроками, поднялась из-за стола. Сияя победоносной улыбкой, провожаемая удивлёнными и завистливыми взглядами, последовала за маркизом к выходу.
И если до этого момента я ещё убеждала себя, что утренний разговор придворных гарпий услышала не случайно и что благодарить за него мне следует интриганку кузину, а у Морана на вечер было запланировано важное дело, далёкое от постельного свидания, то теперь моё самовнушение разбилось вдребезги.
Ревность, обида, смятение набросились на меня оголодавшим зверем. Так и хотелось метнуть в маркизовскую подстилку веером, хорошенько стукнуть её по затылку, вдруг мозги прочистятся. Непроизвольно дёрнулась, мечтая броситься за ними следом, но была вынуждена опуститься обратно в кресло под перекрёстным обстрелом ироничных взглядов.
Вот ещё один повод милым дамам для сплетен и насмешек.
Минуты не бежали, а ползли ленивыми черепахами. Я всё поглядывала на двери — просто не могла на них не смотреть! — и надеялась, что вот он вернётся. Подойдёт ко мне, объяснится. Скажет, что Алис для него пустое место. Назойливая мошка, которую непременно нужно прихлопнуть, чтобы перестала мельтешить и надоедать.