Сердце гулко ударилось о рёбра. Один раз, другой.
Единая! Что же тут произошло?!
Он ведь с ней ушёл. А потом…
Чувствуя, что начинаю задыхаться, от страха, от запаха смерти, ядом проникшего в лёгкие, отшатнулась от покойницы. Начала пятиться, на непослушных ногах отступая назад, пока не упёрлась спиной в створку. Зажмурилась, мечтая вырвать из памяти жуткую картину смерти, и рванула прочь.
Забыть. Развеять страшное воспоминание. Не думать.
Не думать о том, кто это с ней сделал.
Мне всё-таки удалось уснуть. Вернее, как уснуть — забыться на рассвете беспокойным сном, в котором Моран то душил, то травил несчастную Алис, то накидывал на безжизненное тело сотканный из тьмы саван. Проснулась я от собственного крика — перед внутренним взором застыло обезображенное яростью лицо мужа, бездонные провалы вместо глаз, в которых как будто сосредоточилось всё зло этого мира.
Даже тёмная сущность Стража, заточённая в альнейском зеркале, не казалась такой безумной.
— Ваша светлость! — Испуганный возглас и шелест юбок ознаменовали появление служанки. Мадлен коснулась моего покрытого испариной лба и ахнула: — Да вы вся горите!
Ладонь девушки была прохладной, мягкой. Я едва не застонала, когда она её убрала.
Облизав пересохшие губы, хриплым ото сна голосом сказала:
— Принеси мне какой-нибудь успокаивающей настойки, да побольше. И желательно холодной.
Лучше — ведро. Или целую бочку. Устрою себе успокаивающие обливания.
Я уже успела привыкнуть к внезапным всплескам силы и понять, что любое эмоциональное потрясение могло спровоцировать жар. Но стоило только восстановить душевное равновесие, и бушующее внутри пламя угасало.
Отвар вербены или что-нибудь наподобие непременно помогут.
— Мне кажется, вам следует сегодня остаться в постели, — проявила заботу девушка.
Я её благополучно проигнорировала, поглощённая своими мыслями.
Дрогнувшим голосом спросила:
— В Оржентеле всё… как обычно? Я слышала какой-то шум из коридора.
Вообще-то, всего пару минут назад я пребывала в оковах жуткого сна и единственное, что слышала — это предсмертные хрипы несчастной, убиваемой её любовником и моим по совместительству мужем.
К счастью, Мадлен не обратила на это нелепое объяснение внимания. Всплеснула руками и, позабыв о том, что я не её подружка, настолько её распирало от желания посплетничать, уселась прямо на кровать со мною рядом.
— Здесь такое творится! Ужас просто! Пресветлая Витала, спаси и защити, — тараторила, захлёбываясь словами.
— Мадлен! — осадила я болтушку.
Сейчас не до её причитаний.
— Пару часов назад Бланш, служанка мадмуазель дю Файи, нашла её мёртвой.