– Мне все равно, – ответила она. – Дональд, это для кого-то из твоих друзей?
– Нет, нет, это для ребенка Рози. Нашего ребенка. Ему нужна защита от звука, но при этом ему необходимо дышать.
Мать немедленно впала в истерику. Я должен был сказать ей раньше, конечно, это важно, господи ты боже мой, мы же разговариваем каждое воскресенье по расписанию, твоя тетя будет вне себя, надеюсь, Рози чувствует себя хорошо, пусть это будет девочка, я не это имела в виду, просто вырвалось, я думала о Рози, с девочками легче, знал бы ты, что тебя ждет, и это поразительно, что врачи умеют делать в наше время. Масса вопросов и наблюдений заняли дополнительные восемь минут из того времени, которое я запланировал на обсуждение с отцом. Я знаю, что слезы не всегда означают печаль, и, хотя мать была в силу понятных причин разочарована тем, что мы находимся в Нью-Йорке, а не в Мельбурне или Шеппартоне, мне показалось, что она довольна происходящим.
На протяжении двух недель я изучал «Руководство по акушерству и гинекологии» Дьюхерста (восьмое издание), просматривал видеоматериалы в интернете и пришел к выводу, что почерпнутые таким образом знания нуждаются в подкреплении практическим опытом. Это как с пособиями по карате – до кого-то момента полезно, но для подготовки к реальному бою явно недостаточно. К счастью, будучи сотрудником медицинского факультета, я пользовался правом доступа в клиники и больницы.
Я договорился встретиться с Дэвидом Боренштейном в его кабинете.
– Я хотел бы принять роды, – сообщил я ему.
Выражение его лица понять было непросто, но слово «энтузиазм» для описания точно не годилось.
– Дон, когда я брал тебя на работу, я ожидал, что ты будешь обращаться ко мне со странными просьбами. Поэтому я не стану перечислять все практические и юридические соображения, по которым ты не можешь принимать роды. Давай лучше ты мне расскажешь, зачем тебе это надо.
Я заговорил о необходимости быть готовым к чрезвычайной ситуации, но декан факультета рассмеялся и прервал меня:
– Вот что я тебе скажу. Шансы на то, что ты без посторонней помощи будешь принимать роды на Манхэттене, несколько ниже, чем вероятность того, что тебе придется проделать квалифицированную работу по воспитанию ребенка, когда он появится на свет. Она составляет сто процентов. Согласен?
– Конечно. Еще у меня есть отдельный подпроект…
– Не сомневаюсь. И ты сейчас навел меня на одну мысль. Как дела у Инге? Сколько она уже с тобой работает?
– Одиннадцать недель и два дня.
Инге приступила к работе в день Происшествия на детской площадке, результатом которого стала моя вторая встреча с Лидией, дебют Сони на актерском поприще и мое обязательство посещать занятия для мужчин, склонных к насилию. День, когда в моей жизни появились секреты.