Рипли уставилась на него – в одной руке он изящно держал стакан.
– Ты портишь мне настроение.
– Это не входило в мои намерения. Но я все еще медицинский офицер и должен делать свою работу. Честно говоря, чем больше усилий ты прикладываешь, чтобы уклониться от ответа, тем мне любопытнее узнать – почему. Что ты искала в теле девочки? Почему так настаивала, чтобы тела кремировали?
– Я поняла. Раз я в твоей постели, ты считаешь, что я задолжала тебе ответ.
Клеменс сохранял спокойствие:
– Попытки вывести меня из себя тоже не сработают. Нет, ты задолжала мне ответ потому, что по своей должности я обязан его получить, и потому что ради тебя я подставил свою шею, чтобы ты получила желаемое. А моя постель к этому отношения не имеет, – он тонко улыбнулся. – Но твое нежелание отвечать, скорее всего, сильно осложнит наши отношения.
Рипли покорно вздохнула, повернулась на бок.
– Тут в самом деле не о чем говорить. Может, на этом и остановимся? Пока я была в криосне, мне снился действительно плохой сон, – она зажмурилась, отгоняя жуткие воспоминания. – Я не хочу об этом говорить. Но мне нужно было убедиться в том, что именно ее убило. – Она снова посмотрела на медика. – Ты не представляешь, какой моя жизнь была еще недавно и через что я прошла. Твои худшие ночные кошмары в сравнении покажутся невнятными размышлениями невинного пятилетки. Я знаю, что никогда не смогу ничего забыть. Никогда! Но я не перестану пытаться. Так что, если я кажусь слегка нерациональной, или неразумно настаиваю в отношении некоторых вещей, попробуй пойти мне навстречу. Поверь, мне это очень нужно. Что до Тритончика… что до девочки, я просто ошиблась.
Палец Клеменса прошелся по стенке стакана, и, сжав губы, медик медленно понимающе кивнул.
– Да, возможно.
Рипли продолжала на него смотреть.
– Может, я сделала еще одну ошибку.
– Какую?
– Вступив в неформальные отношения с заключенным. Физический контакт. А ведь это против правил?
– Определенно. Кто счастливец?
– Ты, болван.
Клеменс неуверенно посмотрел на нее.
– Я не заключенный.
– А что насчет кода у тебя на затылке? – она указала кивком.
Его рука рефлекторно погладила голову.
– Полагаю, это требует объяснения, но не думаю, что сейчас для этого подходящий момент. Извини. Что-то мы все портим, не правда ли?
Раздался сигнал интеркома. Клеменс, извиняясь, взглянул на Рипли и направился к устройству.
– Я должен ответить. Мне не дозволена роскошь не принимать звонки. Тут, увы, не Сорбонна.
Он щелкнул переключателем. Послышался тонкий, плохо воспроизведенный голос:
– Клеменс?
Медик глянул на Рипли со смирением в глазах.