А ещё — тот самый столовый нож, которым Туан пытался за ужином заколоться. Я зачем-то, забирая его, спрятала в складках платья, а в спальне сунула под подушку. Ну случился у меня такой каприз. Подумаю об этом потом…
Этот нож — первое же что я чувствую, проснувшись среди ночи в холодном поту и липкой сорочке, с кроликом на груди. Он скатывается мне под бок, когда я резко сажусь и вглядываюсь в темноту. В голове проносятся, вальсируя: мама, бабушка, зелье, смотрины, Туан, снова бабушка, мама и тот странный поцелуй…
Поцелуй… Господи… Как я себя вчера вела?!
Первую минуту мне просто хочется умереть от стыда, но потом я мужественно стискиваю рукоять ножа и оглядываю комнату.
— Проснулась, принцесса?
Туан сидит на подоконнике, облитый лунным светом, и кажется мне чёрным сгустком тени.
Я заставляю себя дышать спокойнее.
— Да, — получается хрипло, я откашливаюсь и уже сладко зову: — Иди ко мне, мой милый, мне что-то холодно. И так грустно спать одной! — Противно даже говорить таким тоном, не то что вести себя так, но Туан, поколебавшись, встаёт с подоконника, подходит к кровати — я улыбаюсь — наклоняется ко мне.
— Конечно. Всё, что желает моя…
Я толкаю его на кровать, изворачиваюсь и замахиваюсь ножом. План был — прижать клинок к его горлу. Или к глазу. Последнее даже лучше, потому что тупым столовым ножом горло Туана я бы долго пилила…
Увы, ничего из этого не выходит. Туан перехватывает мою руку, больно выкручивает запястье — шипя, я роняю нож и мгновение спустя падаю на кровать, чуть не задавив Томми.
— Ты будешь мне подчиняться, — выдыхает Туан мне в лицо, и мои руки опускаются, а по телу разливается страшная слабость. Она тут же проходит, стоит Туану отстраниться, и я пытаюсь подобрать нож, но руки просто не поднимаются.
— Что ты со мной сделал?!
— Тебе стоит быть мне благодарной, фея, — выплёвывает в ответ взъерошенный Туан, садясь на край кровати. — Я отменил действие зелья, которое дала тебе твоя мать. Вижу, ты уже достаточно пришла в себя. Всё вспомнила?
— Что. Ты. Со мной. Сделал?!
— Ты будешь подчиняться моим прямым приказам, — отвечает Туан. — Любым.
На некоторое время в комнате повисает тишина. Я молча костерю Туана на чём свет стоит и пытаюсь хотя бы мысленно придумать, как бы его связать, вызвать стражу или, на худой конец, всё таки пырнуть ножом. Да, я кровожадная, но у меня был тяжёлый день и этой ночью я, кажется, ещё и не высплюсь.
— Что же ты мне прикажешь?
Туан ловит мой взгляд. От его довольной улыбки у меня случается аллергия — очень кулаки чешутся врезать.
— Утром мы возвращаемся в Сиерну.