Кормилова забил нервный тик.
— Руби, его, паскуду, командир! — озлобленно выкрикнул Хмарин.
Голова Кормилова еще больше скосилась к плечу. Шашка выпала из ослабевшей руки, мягко шлепнулась в пыль. За нею беспомощно стал крениться и под конец тоже свалился наземь, как мешок с песком, сам есаул.
— Помилуй, если душа в тебе есть, — вырвался сиплый стон из его груди.
— И-э-эх, гнида! — с омерзением сплюнул Тимофей. — И жил сволочно, и умереть, как казак, не можешь… — Он с ожесточением бросил саблю в ножны, шагнул к Пляскину, державшему под уздцы его лошадь. Вздевая ногу в стремя, обернулся на валявшегося в пыли Кормилова, добавил: — Выживешь — не дай тебе бог еще раз со мной столкнуться.
Уже за Серебровской, когда отряд собрался в полном составе и отделенные доложили Тулагину, что потерь нет, Хмарин с явным неудовольствием заметил:
— Зря, командир, не пустил ты в расход есаула. Сколько крови с нашего брата выпил, подлюга. Доведись до него, он тебя не пожалел бы, уж точно.
— Брось ты это. Нельзя убивать раненого врага, — уже совершенно отошел от горячности Тулагин, — мы ж не разбойники или бандиты какие…
* * *
Марьевская встретила отряд Тулагина мертвыми глазами. На улицах ни души. Даже собаки прижухли в подворотнях. Зловещий ветерок лениво барахтался в высоком кустостое подзаборной травы. На стене станичного правления тревожно колыхались тени рябоствольных берез.
Невесть откуда-то появившаяся дряхлая старуха поведала Тимофею, что недавно в Марьевской побывал семеновский карательный отряд, Полютовали белоказаки в станице. По доносу кривоглазого Пантелеймона Харламина, человека от природы злобного, многих поарестовали, порке подвергли. А четверых марьевцев за гумном расстреляли. Вчера только покинули станицу каратели, оставив атаманить в ней Харламина.
Тулагин наполнился гневом.
— Слышь, Софрон, — велел он Субботову, — разыщи-ка атамана Харламина и живым или мертвым доставь к станичному правлению. Судить будем. Всем миром.
Мало-помалу на улице стали появляться марьевцы. Они стекались к центру станицы — правлению, где стихийно затевался народный сход.
— Пантелеймона кривоглазого подавайте! — требовали люди.
— Пущай ответ держит за надругание над казаками.
К правлению прискакал Хмарин:
— Нашли атамана. В курятник забился, стервец, — сообщил он запальчиво Тулагину. — И пленников нашли у него. И где? В свинушнике под замком. Есть и наши, полковые.
Сход загудел зловеще:
— Вздернуть иуду!
— Кровь за кровь…
Одна бабка протиснулась ближе других к Тулагину, заголосила:
— За што деда запороли? Пантюхе-ироду не угодил…