Одноногий казак-фронтовик грозил в сторону Тимофея посохом-палкой:
— Не повесишь кривоглазого, сами порешим!
— Под корень Харламиных! Всю семью!.. Под корень! — наступала на Тимофея распатланная казачка с диким огнем в глазах. — За сына, кровушку мою… За безвинного Гришатеньку…
Красногвардейцы и освобожденные из харламинского амбара пленные пригнали расхлябанного, перемазанного куриным пометом атамана. Разъяренные марьевцы отхлынули от Тулагина, кинулись до Пантелеймона, намереваясь тут же произвести над ним расправу.
Тимофей побагровел, закричал зычно:
— Не трогать! По справедливости будем судить. Называйте выборных.
Окруженный бойцами, атаман упал на колени перед Тимофеем:
— Я не при чем, господин… товарищ, ваше благородие. Я под силой… Меня заставили… Был приказ…
Разбирательство дела выборные судьи вершили принародно, прямо на крыльце станичного правления. В свидетельских показаниях недостатка не было.
Приговор был вынесен единодушно — смерть. Приводили его в исполнение марьевские добровольцы. Атамана порешили за станицей в яру у Лысой сопки.
Пособников Харламина пощадили. У них было изъято оружие и конфискованы строевые лошади в пользу красногвардейского отряда.
* * *
Как рассказали Тулагину жители станицы, революционный кавалерийский полк и отряд Кашарова заходили сюда недели две назад. Провели большущее собрание, долго митинговали, а потом красногвардейцы стали разъезжаться кто куда. Такое указание поступило сверху, вроде от самого Лазо. Впрочем, обо всем лучше других знает Катанаев, у него важное поручение имеется к командиру сотни от полкового начальства.
Вскоре марьевский казак Авдей Катанаев, бывший боец третьей сотни кавалерийского полка, предстал перед Тулагиным. Он передал Тимофею, что военно-революционный штаб принял решение ввиду осложнившейся обстановки — Авдей наизусть запомнил слова комполка — в дальнейшем вести борьбу с врагами не организованным фронтом, а партизанскими методами.
Катанаев рассказал про последний бой с семеновцами. В ту ночь, когда тулагинская сотня подняла на станции шум, красногвардейцы атаковали баргутов. Одновременно со своей стороны по белым ударили пехотинцы Кашарова. Им удалось прорвать баргутские цепи и соединиться с кавполком. В спешном порядке все стали отходить к Марьевской. К исходу дня полк был уже в станице. И тут поступила установка военно-революционного штаба на расформирование. Состоялось общее собрание, где выступили комполка и комиссар.
После этого многие казаки подались по своим станицам и поселкам, остальные ушли в тайгу.