Затем она задумчиво добавила:
– Как хорошо, Али-хан, что святой Давид умер и исчез его посох. Мы доехали до монастыря.
– Ты хочешь пройти к источнику, Нино?
– Нет. Думаю, мне лучше подождать еще один годик.
Мы стояли у стены, окружавшей монастырь, наслаждаясь панорамой города. Долина Куры была окутана голубым туманом. На фоне крыш церковные купола выглядели как одинокие острова. В восточном и западном направлениях простирались тифлисские дачи. Вдалеке возвышался Метехский замок, в котором когда-то жили грузинские князья, а сейчас содержались инакомыслящие кавказцы, осмелившиеся выразить недовольство политикой Российской империи. Нино отвернулась. Ей было трудно сочетать верность царю с видом позорно знаменитого места пыток и смерти.
– Там есть кто-нибудь из твоей родни, Нино?
– Нет, но там следовало бы находиться тебе. Пошли, Али-хан.
– Куда?
– Давай навестим могилу Грибоедова.
Мы свернули за угол и остановились у заброшенного надгробия: Нино подобрала какой-то камешек и быстро прилепила его к надгробию. Камешек упал и куда-то покатился. Нино густо покраснела. По старым тифлисским поверьям, если девушка приложит к влажному надгробию камешек и тот не упадет, быть ей замужем в том же году. Ее же камешек скатился. Я взглянул на смущенную Нино и рассмеялся:
– Ты только погляди. До нашей свадьбы осталось три месяца! А ведь прав был пророк, говоря: «Не веруй в мертвых идолов».
– Ну да, – согласилась Нино.
Мы вернулись к фуникулеру.
– Чем мы займемся после войны? – спросила Нино.
– После войны? Тем же, что и сейчас. Будем прогуливаться по улицам Баку, навещать друзей, ездить в Карабах и воспитывать детей. Все будет замечательно.
– Я хотела бы съездить в Европу.
– Конечно. Мы съездим в Париж, Берлин, куда бы ты ни пожелала, на всю зиму.
– Да, на зиму.
– Нино, если ты не хочешь больше жить в Баку, мы можем перебраться в Тифлис.
– Спасибо, Али-хан. Ты так добр ко мне. Но я предпочитаю остаться в Баку.
– Нино, я думаю, нет города краше Баку.
– Да? А много ли ты городов видел?
– Нет. Но если хочешь, мы отправимся в кругосветное путешествие.
– Ага. И все это время ты будешь рваться назад к старой крепостной стене и задушевным беседам с Сеидом Мустафой. Но ничего. Я люблю тебя таким, какой есть.
– Ты права, Нино, я люблю нашу родину, наш город: каждый камешек, каждую песчинку его степей. Я знаю, что такая любовь может показаться странной. Для чужестранцев наш город – всего лишь знойная, пыльная и пропитанная запахом нефти дыра.
– На то они и чужестранцы.
Она обняла меня за плечи и коснулась губами щеки: