Танец (Воронцова-Юрьева) - страница 3

— Девочки! — сказала блондинка и протянула к нам руки, попеременно заключив каждую в объятья. Из-за ее спины с тупым любопытством пялилась на происходящее железная обезьяна. Обезьяна, неотъемлемый атрибут заведения, была явно перекормленной, с одуревшими детскими глазами под нечеловеческим лбом.

Покончив с объятьями, мы поднялись на второй этаж. Миновав утонувшую в ресторанном мраке танцевальную площадку, сплошь увешанную ниточками звезд, жгуче посверкивавшими в залетных огнях, мы прошли в зал. Зал был пуст — слишком ранним был этот вечерний час, что, впрочем, вполне нас устраивало возможностью посидеть в тишине и покое. Мы выбрали столик и сели, потягивая вино и покуривая, лениво поглядывая на разрисованные стены, залитые зеркалами, и на вмурованные в ниши стекла обезвоженных аквариумов с мумиями морских звезд и еще чем-то сухим и закрученным в немыслимые спирали. Зальчик был довольно мил и уютен.

— Не понимаю, — сказала подруга. — Ведь все было так хорошо.

Ее голос задрожал, подхваченным мелким эхом. Я посмотрела в аквариум. Пустые ракушки лежали в засохших водорослях.

— Плюнь, — убежденно сказала я.

— Но я не могу, — сказала подруга. Она задумалась. — Нам и сейчас бывает хорошо.

Она рассеянно посмотрела вдаль, где ничего не было.

— То есть сначала хорошо, а потом обязательно плохо, — уточнила подруга.

Я кивнула.

— Плюнь, — снова сказала я.

— Но я не могу, — сказала подруга.

Ее глаза стали печальными. Где-то тихо заиграла музыка. Мы замолчали.

… Господи, сколько же мне было тогда, когда я ее встретила, свою первую, самую первую свою, большую и светлую любовь? Двадцать два. Да, двадцать два. Совсем еще зеленая. Я просто подняла на нее глаза, и все. А она стояла передо мной, сама невинность с робкими, неприкаянными глазами и чуть длинноватым носиком, неловко держа в руках незажженную сигарету.

" Можно попросить у Вас спички?" — спросила она.

" Пожалуйста", — холодно сказала я.

Она неуверенно чиркнула спичкой, настороженно косясь на мой равнодушно вскинутый профиль. В полной тишине мы выкурили по сигарете и разошлись. Ах, как же она была хороша, эта девочка, с первого же взгляда ставшая моей любовью, моей возлюбленной!..

О, конечно, мы были счастливы. Мы были молоды и счастливы, нам было так хорошо вдвоем, что любой подъезд, любой переулок был домом нашей любви, мы могли смотреть друг на друга часами, и целоваться часами, и лежать, обнявшись, часами, и сутками названивать друг другу по телефону — ах, какие слова мы говорили друг другу! Как нетерпеливо отсчитывали часы и минуты разлук, как жадно выкраивали мгновенья, чтобы еще, еще раз увидеть, прикоснуться, вдохнуть!..