– Как же так? У вас что, принято драться, когда любишь? – спросил Бакбук.
– Твоя мать тебя любит, а ведь она тебя наверняка иногда шлепала, – ответила рабыня.
Доверчивый Бакбук улыбнулся и снова сел рядом с хозяйкой. Та ударила его еще два раза, а затем и ее служанки присоединились к этой забаве. Хозяйка улыбнулась красивой рабыне.
– Умница, – сказала она. – Давно я так не веселилась!
Наконец Бакбук не вынес побоев и упал без чувств. Хозяйка приказала служанкам побрызгать на него апельсиновой водой и дать понюхать благовоний. Когда он пришел в себя, служанка сказала ему: «Хозяйка испытывала твое терпение. Теперь, когда она убедилась, что ты терпелив, как верблюд, она решила тебя вознаградить».
И хозяйка дома проворно поцеловала его в уголок губ – он тотчас повернул голову, словно собака, которая ловит свой хвост.
– Я твой раб, госпожа, – сказал он ей. – Делай со мной что угодно.
– Пусть моя рабыня выкрасит тебе брови и выщиплет усы, – сказала хозяйка.
Но Бакбук возразил:
– Брови выкрасить можете, а выдирать усы слишком больно, этого я не выдержу.
– Аллах наградил меня огромной страстью к веселью и шуткам, и всякий, кто будет меня веселить, обязательно покорит мое сердце и обретет блаженство любви.
– Но я боюсь. В усах ведь так много волос.
– Потерпи, скоро она даст тебе все, что пожелаешь, – уверила его служанка, подавая кубок вина. – А если не потерпишь, то потеряешь все, что уже приобрел.
Бакбук с неохотой согласился, закрыл глаза, прижал обе руки к груди, и зарыдал, не успела служанка его даже тронуть. Когда же она начала, он закричал от боли и страха и не замолчал, пока она не выщипала его усы до последнего волоска. Пока она красила ему брови, он сидел, счастливый, как младенец, считая минуты до воссоединения с повелительницей своего сердца.
Наконец хозяйка дома села рядом с ним и прикоснулась губами к его покрашенным в красный цвет бровям.
– Но куда же подевались твои усы? – спросила она.
– Только не говори мне, что уже забыла, как их выдирали, разве ты не слышала, что я ревел, как бык?
Хозяйка захихикала.
– Ах да, теперь припоминаю. – Она погладила его бороду и вздохнула: – Ах, если бы ты мог избавиться и от этой бороды, чтобы лицо твое стало гладким, как слива.
Бакбук был раздосадован, но возбужден ее прикосновением.
– Если я лишусь бороды, надо мной на рынке все смеяться станут, – сказал он. – Нет-нет, лучше не надо.
Но хозяйка взяла его руку и погладила свое лицо его ладонью.
– Чувствуешь, какая нежная у меня кожа – как лепесток розы! Меня может поранить даже ветерок, так представь, что случится, если твоя борода будет тереться о мое лицо, когда мы будем целоваться, обниматься и всячески тешиться.