Что я знаю об этом замке? Только дичь и чушь, если честно: привидения, монстры, воскресшие мертвецы и прочая чепуха, которую пишут в желтой прессе. Единственное, что более-менее соответствует действительности, укладывается в пару строк: «Атлас» — памятник культуры, который его владельцы уже сотню лет отказываются передавать в коммунальную собственность». Заинтересованная, беру телефон и пытаюсь выйти в интернет, но со злостью замечаю отсутствующий значок подключения. Что за ерунда? Разве в наше время передовых технологий существует место, где не ловит мобильный интернет?
Еще одна сочувствующая улыбка Номера тринадцать подтверждает худшие опасения.
Машина останавливается около высоченных кованых ворот. Забор вокруг каменный еще и с кованной оградкой наверху. Тут не перелезть при всем желании, разве что с альпинистским снаряжением. Ну, или перелететь, как вариант. И мысли о том, что очень скоро мне захочется подумать о побеге, неприятно гнездятся в животе ледяными змеями. Но Шэ’ар никогда не увидит меня сломленной или испуганной. Еще посмотрим, кто кого переиграет на чужом поле.
Я медленно иду по растрескавшейся мраморной дорожке, не без интереса разглядывая окрестности: заброшенные сад, усыпанный листьями трехслойный, как свадебный торт, фонтан с плюющейся химерой. Клумбы, беседка под старой ивой. Все выглядит заброшенным и ненужным, и мне хочется взять хозяина за ухо и как следует оттаскать за неряшливое обращение с историческим памятником. Уверена, при должном вложении денег, труда и любви, это место перестало бы походить на логово Дракулы. Надеюсь, у Шэ’ара есть еще пара миллионов, чтобы привести «Атлас» в порядок?
Номер тринадцать отстает где-то на половине пути, но я не озираюсь. Продолжаю идти к крыльцу, пользуясь временным уединением чтобы состряпать гневную речь.
Но все слова исчезают из головы, когда на крыльце, наконец, появляется мужская фигура. Что-то в том, как он поправляет волосы выглядит смутно знакомым. Я видела Шэ’ара пару часов назад и за это время у него точно не могла отрасти такая шевелюра. Кроме того, Шэ’ар более крепкий и широкий в плечах, а у этого тонкий силуэт и белоснежная рубашка, расстегнутая и вытащенная из брюк, обнажает худощавое сложение и безупречный пресс.
Я его знаю.
Я его точно знаю, хоть и видела всего дважды в жизни.
— Добро пожаловать в «Атлас», — ухмыляется Ма’ну, выходя мне навстречу расслабленной походкой ягуара-альбиноса. — Тебе здесь понравится.
Что-то в ядовито-многозначительной интонации его голоса подсказывает, что, говоря «понравится», чокнутый лунник имеет в виду совершенно противоположные вещи.