— Я тебя не боюсь, — шиплю в ответ.
— Мы обязательно это исправим.
Он точно псих, потому что за несколько минут из одержимого маньяка превратился в ванильного романтика, а потом — в Синюю бороду.
— Ты не будешь пытаться сбежать, ты не будешь пытаться сказать родным правду, — резко и четко, словно надиктовывает деловое письмо. — Ты не будешь пытаться причинить себе вред, ты не будешь устраивать представления на публике. Никаких сигналов «S.O.S», ар’сани — и я отпущу тебя живой и невредимой ровно через тридцать дней.
Честно говоря, мне плевать на его угрозы. Никогда и никто не командовал мной и не понукал, словно непослушную лошадь, но я ведь могу улыбнуться и сделать вид, что стала воплощением покорности и послушания. Обман — лучшее оружие женщины.
— И что я получу через эти тридцать дней?
Скашиваю взгляд на кольцо, которое, наверное, стоит половину суммы, которую за меня отдал этот сумасшедший. Пусть думает, как все: что я просто еще одна жадная до денег, падкая на дорогие безделушки пустышка. В конце концов, все мужчины в моей жизни видели во мне только это, а когда я пыталась показать, что и у меня есть душа и она иногда болит и кровоточит, мне делали очередной дорогой подарок, вальяжно похлопывали по заднице и предлагали отдохнуть и попить антидепрессанты.
Наверное, я сама виновата в том, что притягиваю в свою жизнь только таких людей. Может быть потому, что подобное тянется к подобному, и я в самом деле безмозглая кукла? Или вот такая же ар’сани, которая живет только ради того, чтобы повыгоднее продать блеск на своих крыльях?
Я все еще жду ответа, когда замечаю, как меняется лицо Ма’ну. Он хмурится, чуть сводит брови к переносице и кажется слегка растерянным, как будто ожидал услышать что угодно, но только не это. Но меня не взять еще одним банальным притворством. Этот лунник не может быть ни глубоким, ни понимающим, иначе не стал бы покупать меня и загонять в стойло, как дорогой автомобиль.
А потом он отпускает меня, и каждое его движение сочится брезгливостью.
— У меня нет привычки требовать обратно свои подарки, Аврора, — говорит безразлично. — А я, как ты видишь, умею быть щедрым со своими бабочками.
— Вот и отлично, — делано радуюсь я.
Пусть думает, что я пустоголовая болванка. Так я по крайней мере избавлю себя от увечий и возможной цепи, или, и того хуже — необходимости сидеть в этой стеклянной клетке. Но рано или поздно он оступится, а я… я буду начеку.