Я раскладываю омлет по тарелкам и ставлю одну рядом с моей бабочкой. Она тянет носом аромат, жмурится и, хватаясь за вилку, отправляет в рот первый кусочек.
— Я знала, что тебя можно подпускать к плите Марго, — говорит, стремительно поглощая мою стряпню.
— Буду считать это комплиментом. — Опираюсь бедрами на столешницу и, держа тарелку одной рукой, отламываю кусок омлета. В самом деле неплохо получилось. — Теперь можно признаться — я первый раз в жизни готовлю.
Аврора давится, кашляет и машет рукой, удерживая меня на расстоянии. Запивает кашель водой из стакана и чуть охрипшим голосом спрашивает:
— Как? Ты же тут корчил шеф-повара.
— Я просто люблю читать и смотреть кулинарные шоу, и у меня хорошая память.
С улыбкой стучу себя пальцем по лбу… и взгляд Авроры меняется. Только что она была веселой соблазнительницей, но, стоит лишь моргнуть — и я вижу настороженную, озадаченную девушку, которая, щурясь, всматривается в мое лицо.
Блядь!
— Мне нужно позвонить, — торопливо говорю я.
Неаккуратно ставлю тарелку на столешницу и выхожу в коридор. Прислоняюсь к стене, чтобы перевести дух и убедить себя в том, что она не может меня узнать. То есть, я хотел, чтобы она узнала, но не так и не сейчас, и до того, как решил, что смогу простить.
Сердце бешено колотится в груди, посылая в кровь порцию огня. Кажется, еще немного — и в моей груди откроется кратер, начнется извержение. Ноги быстро слабеют и я, как ни стараюсь, не могу стоять. Охаю, сползая по стене. Что я за тряпка такая?
Пред глазами все плывет, а в голове пульсирует только одна мысль: я действительно хочу простить мою бабочку. Кажется, она точно такая же, как и я, невольная заложница судьбы.
— Ма’ну? — перед замыленным взглядом мелькает тень. Ладони на моих щеках прохладные и мягкие. — Ма’ну, тебе плохо?
— Все в порядке, — тяжело дышу я.
— У Марго где-то есть аптечка, я сейчас…
Хватаю ее за руку и тяну на себя, вынуждая сесть сверху. Прикрываю глаза, чтобы перевести дыхание и попытаться справиться с приступом паники.
— Не надо никаких таблеток, Вишенка. Но если поцелуешь — оживу.
— Так и скажи, что просто хочешь ко мне поприставать.
— Хочу, — улыбаюсь я. — Тебя хочу, Вишенка.
Нам обоим становится не до смеха: я чувствую это по ее учащенному дыханию, по тому, как пальцы зарываются в мои влажные волосы. Аврора наклоняется к уху и говорит самую сексуальную вещь, какую я только слышал в своей жизни:
— В моей комнате односпальная жутко скрипучая кровать со старым матрасом.
— Прекрасно. — Открываю глаза и погружаюсь в темные океаны с обсидиановыми звездами. — Всю жизнь мечтал лишиться проклятой девственности на скрипучей кровати.