— О, так он, как и вы из будущего?
— Ага.
— Вы опять за свое! Впрочем, согласен, было бы крайне любопытно узнать, какое оно это самое будущее?
— Знаешь, Леха, нам предстоит долгая дорога и я, пожалуй, расскажу тебе о нем все что знаю. Предупреждаю сразу, оно тебе может и не понравиться, во всяком случае, не все!
— Надеюсь, что Геся в дороге успокоится и тоже сможет слушать эти рассказы.
— Это ты к чему?
— Ну, может быть при ней, вы не станете развивать свои идеи о коротких подолах и легкости нравов?
— Ах вот ты о чем, — засмеялся Дмитрий. — Ты отказываешься только потому что не видел их сам. Уверяю, тебе бы понравилось!
Рыбинск город, конечно, не маленький, но нельзя сказать, чтобы очень уж большой. Все друг друга знают, а если уж и не знакомы лично, то, во всяком случае, наслышаны. Поэтому известие о том, что земский врач Модест Петрович Батовский выдает замуж любимую дочь, всколыхнуло весь город. К тому же Софья Модестовна была барышней видной, и редко какое мужское сердце могло устоять перед ее красотой, поэтому многие захотели взглянуть на ее свадьбу.
В правду сказать, сначала венчание хотели отложить, ведь не прошло еще и полугода, как на войне погиб ее кузен — Николай Штерн. Но даже несчастные родители молодого человека воспротивились этой затее и заявили, что не желают мешать счастью своей любимой племянницы. Софи взамен взяла с них слово, что они непременно будут присутствовать на церемонии, и это условие было принято.
Всякому, кому посчастливилось увидеть Софью Модестовну в то знаменательное утро, наверняка показалось бы, что он увидел ангела, спустившегося с небес на грешную землю и осветившего ее своей красотой. Когда она вышла из кареты, сияя ослепительно белым атласом платья, все ахнули и застыли в благоговейном молчании. Модест Петрович, одетый в свой самый лучший фрак, поспешил к дочери и подал ей руку, чтобы отвести в церковь. Вид его был сияющим, да и разве могло быть иначе, ведь любящий отец провожал к алтарю свою любимую дочь! Длинный шлейф платья несли красиво наряженные девочки из местной лютеранской общины, а самая маленькая из них с важным видом держала коробочку с кольцами.
Вся Пушкинская улица была запружена любопытными, и даже излюбленное место гуляния чистой публики — Карякинский сад опустел, ибо все хотели хотя бы краем глаза увидеть происходящее торжество. Отец торжественно ввел невесту в кирху, и она, под громкие звуки, извлекаемые из стоящей в углу фисгармонии, двинулась к алтарю. Надо сказать, что инструмент, к несчастью, оказался расстроен, и немного фальшивил, но разве эта мелочь, могла испортить торжественность момента?