— Кто это? — спросил кто-то из родственников жениха.
— О, это товарищ Николаса Штерна, кузена невесты, погибшего на войне. Как видите, он тоже пострадал, но остался жив.
— О, der russische Held![95]
Некоторое время спустя Алеше удалось отойти в сторону, не привлекая к себе особого внимания и перейти в другую комнату, где было не так людно. Нарочитое любопытство и показное внимание смущало его, и Лиховцев с облегчением вздохнул.
— Какая прекрасная пара, не правда ли? — раздался рядом восторженный голос Эрнестины Аркадьевны.
— Да, действительно, — не мог не согласиться Алексей.
— Несомненно, они будут счастливы вместе!
— По крайней мере, я очень на это надеюсь.
— С вами все хорошо? — встревожилась мадам Батовская. — Вы выглядите усталым.
— Нет, все хорошо, благодарю вас, — отозвался Лиховцев и смущенно улыбнулся. Он не любил доставлять другим беспокойство и почувствовал себя неловко, а потому попытался перевести разговор на другую тему:
— Скажите, у вас прежде была горничная, кажется, Дуняша… я что-то ее не вижу.
— К сожалению, мы были вынуждены расстаться с ней, — поджала губы Эрнестина Аркадьевна, немедля согнав с лица любезную улыбку.
— Вот как?
— Да, именно так, Алексей Петрович. Мерзавка где-то нагуляла большой живот и бросила, таким образом, тень на нашу репутацию, так что нам не оставалось ничего другого. Но самое ужасное, что у нее хватило наглости заявить, что она сделала это с нашим Николашей. Разумеется, мы не могли потерпеть такого афронта и немедля рассчитали эту негодную девчонку!
— Ужасная история…
— И не говорите, ведь мы едва не лишились вместе с ней и нашей кухарки Акулины, приходившейся ей теткой. Ах, вы себе не представляете, до чего же трудно в нынешние времена найти хорошую прислугу!
— Да вы правы, не представляю, — кивнул Лиховцев.
— С вашего позволения, я вас оставлю, — на лице мадам Батовской появился любезный оскал. — Мне необходимо заняться гостями.
— Да-да, конечно!
Отчего-то Алексею стало невыносимо душно, и он поспешил покинуть дом и выйти во двор. К своему удивлению, он застал там Маврика. Мальчик сидел на поленнице дров и бездумно болтал ногой. Он не хотел присутствовать на этой свадьбе, видеть гостей, свою сестру и вообще никого, а потому улизнул при первой возможности. Услышав шаги, гимназист обернулся, и его лицо стало неудержимо краснеть. Не сказав друг другу ни слова, они сидели и смотрели на бескрайнее синее небо, по которому лениво передвигались облака. Кто знал, куда они полетят и где прольют благодатным дождем накопленную им влагу? Может быть в далекую Болгарию, где осталось много русских солдат, сложивших свои головы за чужую свободу. Глядя на них, Лиховцев отчего-то вдруг припомнил слова своего приятеля, сказанные им, когда они уже погрузились на пароход. Стоя на верхней палубе, Дмитрий задумчиво посмотрел на берег и со странным выражением лица сказал, ни к кому конкретно не обращаясь: