– Но все про мои страдания знает Рамзи, – прошептала она. – Именно поэтому мы должны его найти.
– Конечно.
– Мне нужно было больше эликсира, – сказала она. – Должно быть, дело в этом. Он дал мне его недостаточно, так что мое сознание… оно… оно… – «Не мое» едва не сорвалось с ее губ, но эти непроизнесенные слова напугали ее саму, и она уткнулась лицом в подушку, точно маленькая девочка, с парализующей силой подавленная этим тягостным ощущением. «Мое сознание, мое тело. Они не принадлежат мне полностью».
Ее приводила в ужас сама мысль, что произошедший с ней прискорбный эпизод может повториться опять. Да, она просила Тедди научить ее жить в современном мире, однако, если состояние ее будет ухудшаться, она постепенно может стать зависимой от него, стать его рабыней.
Но он гладил ее волосы, ласкал губами шею, стараясь своей нежностью выманить ее из мрачной задумчивости.
– Моя царица, – шептал он. – Я здесь, моя царица.
– Докажи, – так же шепотом отозвалась она.
– Доказать что? – переспросил он.
– Докажи, что я по-прежнему твоя царица.
Сейчас она использовала свою неимоверную силу, чтобы бросить его на кровать. Оседлав его, Клеопатра сорвала с него рубашку, так что пуговицы разлетелись в разные стороны. И когда она ощутила под собой его восставшее мужское естество, когда увидела, как страх в его глазах сменяется желанием, когда почувствовала, что он жаждет ее, несмотря на то что она раскрыла перед ним самую страшную и отвратительную сторону своей воскрешенной натуры, снедающее ее глухое отчаяние отступило, а вкус его губ подействовал на нее как целительный бальзам, сладкий, точно божественный нектар.
А когда их обнаженные тела сплелись между собой и он глубоко вошел в нее, он произнес слова, которые она так мечтала услышать, причем сказаны они были без малейших колебаний или страха.
– Навсегда, – прошептал он. – Ты – моя царица навсегда.
Лондон
– А когда я сказал ей, что обладаю титулом лорда, но не имею денег, чтобы свободно распоряжаться своей судьбой, она ответила мне очень странным образом, Джулия, – говорил возбужденно Алекс Саварелл. – «Богатство – это не проблема, милорд, это пустяки. Главное, чтобы человек был неуязвим». Что она при этом имела в виду, черт возьми?
– Алекс, вы не должны так мучить себя, – отозвалась Джулия.
– Это не мучения. Правда. Просто она была такой необычной, такой непоколебимо уверенной в своих словах. Меня не покидала мысль, что в каком-то смысле она действительно была неуязвима. Однако, будь это так, она бы вышла живой из той жуткой катастрофы, пройдя сквозь языки пламени.