– Что же это получается? – прошептал он в задумчивости, просто физически ощущая, как этот вопрос блуждает и резонирует бесконечным эхом в бескрайних дебрях межнейронных связей, ища ответ во всех 150 миллиардах нейронов его головного мозга. И тут его осенило! – Неужели вселенная круглая?! Выходит, я просто её облетел?! – во рту пересохло ещё сильнее, а на голове зашевелились волосы.
Герасим подошёл к бортовому компьютеру и сделал запрос информационно поисковой системе: первое кругосветное плавание. Тут же получил ответ: Фернан Магеллан, родился 20 ноября 1480 года в Королевстве Португалия, умер 27 апреля 1521. Его знаменитое кругосветное плавание началась 20 сентября 1519 года и завершилась 6 сентября 1522 года.
– Что же это получается? Я вокруг Вселенной облетел быстрее, чем Магеллан обогнул Землю?
Герасим тут же набрал и отправил сообщение на Землю.
– Эх! Далеко ещё очень! – с сожалением произнёс он. – Ладно, жизнь продолжается. Вот будет сюрприз-то! – рассмеялся возбуждённый адреналином Герасим. И жизнь снова потянулась размеренно, днями, похожими один на другой…
С того дня, как бортовой компьютер идентифицировал звёзды родной Галактики, Герасим понял, что наслаждаться одиночеством осталось ему, увы, совсем недолго, по крайней мере, по времени в два раза меньше обещанного, бо́льшая часть которого уже прошла. И с одной стороны, понимание этого даже как-то расстроило, хотя, информацией и мыслями о случившемся, безусловно же, хотелось поделиться как можно скорее. Правда, не со всеми, но прежде всего, конечно, с дядей Гришей. Герасим таки прочитал «Капитал» Маркса в оригинале, и после прочитанного, иногда, утром, проснувшись, когда недолгие минуты ещё лежал и нежился в постели, наслаждаясь наступившим новым днём, думал о том, как всё-таки приятно жить, не вспоминая о деньгах, и не зависеть от этого бесчеловечного капиталистического образа жизни.
– Честно говоря, мне даже не хочется возвращаться в это бездушное, извращённое, раздираемое антагонистическими противоречиями общество, в котором весь интерес к человеку обусловлен лишь интересом к его деньгам, – однажды вслух подумал он. – Хотя у меня и нет образа социализма, но ведь прав дядя Гриша, говоря, что это ненормально, когда врач поднимает тост за то, чтобы было больше больных, потому что их болезни – это его заработок. Когда автомеханики пьют за то, чтобы твоя машина ломалась чаще, гробовых дел мастера за то, чтобы люди чаще умирали, а производители огнетушителей – за пожары, иначе все они останутся без работы. А что уже говорить о тех, кто занят на производстве вооружений, неужели они поднимают тосты за войну?! И вообще, идеал капиталиста, чтобы всё выходило из строя сразу после окончания гарантийного срока. По существу, всё это можно назвать тостами за торжество энтропии, а отнюдь не эволюции. Как это всё можно назвать?