— Да уж нашел… — Губы Джакса расплылись в ухмылке. — Ведь Мишель — и впрямь гимнастка. Самая настоящая.
— Ого!.. — в один голос воскликнули Лу с Уэсом. И оба захлопали в ладоши.
«Боже, они ведут себя как дети», — со вздохом подумал Элай.
— А где сейчас Мишель? — спросил он. — Ей не кажется, что стоит навестить тебя в больнице?
— Она хотела, но я запретил, — ответил Джакс. — Еще журналюги пронюхают и решат, что она — моя девушка. Тут и конец моей репутации холостяка.
— Какие журналисты? Какая репутация? Ты у нас что, суперзвезда? — Элай в изумлении уставился на приятеля.
— Старик, ты целый день ведешь себя так, будто дерьма наелся. Давай‑ка остынь, и тогда я поделюсь с тобой таблетками, которые мне тут дают, — с ухмылкой пробормотал Джакс.
Элай нахмурился. Все это уже начинало его раздражать.
— Мне не нужны таблетки, — проворчал он. — И остывать тоже ни к чему. — Он старался говорить спокойно, но с трудом сдерживался.
— Ты все насчет того, что было раньше? — спросил Джакс. — А я‑то думал, ты дашь мне передышку. Ну… учитывая то, что со мной случилось.
— Да, я насчет того, что было раньше. Но имею в виду не сегодняшний наш разговор, а то, что было задолго до него. Дать тебе передышку? Отличная идея. Я так и поступлю. Но не надейся, что сегодняшний разговор забыт. Так вот, я больше не отдам тебе ни одной песни. И хочу сказать еще кое‑что… Я ухожу из «Блу Хиллз». Так что передышка у тебя будет долгой. — Вот он наконец‑то и сказал эти свои слова. Выходит, Джакс сломал не только свое хозяйство, но и всю группу. Но ничего, переживет. Ему ведь дали обезболивающее…
Уэс выпрямился и округлившимися глазами уставился на Элая.
— Ты уходишь из группы?
— Джаксу сейчас будут делать операцию, — вмешался Лу. — Не самое лучшее время и место для такого разговора. — Руки у менеджера задергались почти как у Джакса, но вовсе не от наркотика; было очевидно, что заявление Элая очень его взволновало.
— Ты прав, Лу, но я не могу ждать. Видишь ли, я думаю, наш вокалист ведет себя… — Тут Элай решил, что говорить это надо не менеджеру, а самому Джаксу. Повернувшись к нему, он сказал: — Я думаю, ты делаешь все эти глупости, так как считаешь, что рок‑звезда именно так и должна вести себя, — мол, надо обязательно что‑то менять в песнях, чтобы прослыть талантливым музыкантом. Но тебе даже в голову не приходит, что ты хорош и такой, какой есть. Поэтому ты постоянно калечишь песни и режешь вены — делаешь это ради того, чтобы тебя заметили.
Джакс отвел глаза и пробормотал:
— Я делаю это ради искусства… — Однако в голосе его не было уверенности.