В этот момент в столовую зашли Хитровы. Увидев на столике подготовленный чай, Надежда Михайловна попросила своего супруга подать ей кружечку. Гости постепенно заполняли комнату.
– Константиныч, чую я что-то недоброе, – заговорщически прошептала Марфа перед самым лицом графа. – Сделай что-нибудь, пока беда не случилась.
– О чём ты? Какая беда?
Марфа выждала, пока мимо пройдёт какой-то слуга с печеньем.
– Отто этот замышляет нечистое. И сидит вас за столом чёртова дюжина, – выложив неопровержимые факты, Марфа назидательно пошевелила бровями. – Умрёт кто-то.
– Я догадывался, – выдохнул граф и наклонился пониже. – Даже знаю кто. Все.
Он тихо произнёс последние слова, точно поведал бывшей няне страшную тайну. Она не сразу поняла сарказм в его словах.
– Все, сидящие за этим столом умрут. Не уверен, что сегодня, но это неизбежно.
– Тьфу на тебя! – огрызнулась Марфа. – Я тебе говорю – проследи за немцем.
– Марфа, займись делом, – граф резко развернулся, давая понять, что разговор окончен.
Когда он зашёл в столовую, почти все присутствующие сидели на своих местах. Александр Константинович взял с подноса кружку чая и сел рядом с баронессой. Место справа пустовало – Отто Германович неотрывно смотрел на стену за спиной Соколовского.
– Никак трещина? – произнёс управляющий усадьбой.
Отто Германович приблизился к столику с чаем, рядом с которым висела защищённая толстым стеклом фотография Барсукова вместе с каким-то английским лордом.
– Сынок, принеси-ка мне чаю, – попросил Барсуков.
Михаил Михайлович поднялся и подошёл к Отто Германовичу. Граф Соколовский сидел к ним спиной, но слышал, как седовласый немец указал ему на треснувшее стекло, под которым висела фотография.
– Да нет здесь ничего, Отто Германович. Вам показалось.
– Да? Верно, зрение уже не что было прежде.
Александр Константинович искоса посмотрел назад. Михаил Михайлович и управляющий заслонили собой чайный столик. Немец удовлетворённо крякнул и вернулся на своё место рядом с графом.
– Эх, как жаль, что убрали моего окунька, – тихо посетовал Торопин. – Я бы с радостью отведал бы ещё.
– Илья Ионович, переедать не стоит. Это ведь пагубно влияет на пищеварение. Странно, что я, актёр, говорю об этом вам, опытному врачу.
– Так ведь очень вкусно, дорогой мой, Роман Аркадьевич. К тому же постное, – добавил Торопин, обращаясь к Соколовскому. – Заметьте, постное. И всё-таки несправедливо.
Под несправедливостью врач, несомненно, имел в виду то, что прислуга унесла не все тарелки со вторым блюдом. К примеру, фабрикант Барсуков и госпожа Хитрова с аппетитом доели своих окуней с варёным картофелем.