— Разве это возможно? — сияющими и восторженными глазами посмотрела она на него, когда их лица немного отстранились. То, с каким пылом она принимала и обслуживала, заставляло хотеть возвращаться вновь и вновь. — Ты самый долгоиграющий мужчина, которого я знала на своем веку. Но самоуверенность и гордыня никого не красят.
— И всё-таки, скажи мне, как человек опытный, — доведя её до кровати, о которую она уперлась икрами, Хоуп остановился и принялся снимать пиджак, поедая её точеные формы взглядом. Нури опустилась на постель и посмотрела на него снизу вверх. — Как отличить, когда женщина имитирует, что ей хорошо, а когда ей на самом деле хорошо?
— О, какие вещи тебя волнуют! — она взялась за пряжку его ремня и принялась расстегивать его. Хоуп скинул с себя пуловер. — Я не верю, что ты не способен почувствовать это сам.
— Знаешь, у других чувствую, — толкнув её несильно в плечи, чтобы она упала, молодой человек забрался сверху. — А тебя иногда совершенно не понять, — с расстегнутыми штанами, он прижал её всем телом к покрывалу, ложась на неё и проводя рукой по щеке Нури. — У тебя умеют обманывать даже глаза.
— Мне кажется, ты приписываешь женщинам больше неискренности, чем они имеют, — улыбнулась девушка, и её губы так позвали овладеть ими, что Хоуп на несколько минут забыл обо всем на свете. Хотелось немедленно вонзиться в это тело, распластать его под собой, вжаться своими бедрами до предела. Он провел ладонями по её рукам, закинув их ей за голову. Погладив их, он вернул свои ладони вниз, не прекращая поцелуя, ухватился за платье и стал тянуть его вверх, задирая подол. Нури на миг остановилась. — Давай сниму?
— Нет, не хочу никаких церемоний, — снова не дал ей говорить Хосок и продолжил задирать платье. Поскольку он лежал на девушке, в него облаченной, то ткань не могла не натянуться. Где-то послышался треск шва.
— Ты же его сейчас порвешь! — высвободилась на секунду Нури и попыталась привстать, чтобы расстегнуть молнию на спине. — Дай мне минуту… — но Джей-Хоуп перехватывал её руки и, в несерьёзной борьбе, укладывал обратно, прижимая за запястья к постели. — Хоуп, ну дай же раздеться! — засмеялась она. Он с хитрой ухмылкой покачал головой.
— Я его на тебе порву в клочья!
— Нет! — округлила Нури глаза.
— Да! — схватившись за воротник, молодой человек рванул его в две стороны и, с драным звуком и трещанием, красивая материя поползла по лоскуткам. Девушка завизжала, не испугано, а всего лишь жалея красивую вещь. Хоуп дернул ещё сильнее, разрывая его на пополам и, когда грудь в атласном черном бюстгальтере предстала перед его взором, он лёг обратно. — Я куплю тебе десять таких же, если хочешь, — задрав окончательно подол, тоже надорвавшийся с краю, Хосок резко стащил черные трусики вниз, откинул их в сторону и продолжил упиваться устами Нури, простонавшей от его пальцев, пробравшихся вниз.