— Только Джиёна не очень-то волнуют женщины, — хмыкнула Дами, вспомнив шутку о его романе с Сынхёном. — То есть, они у него есть, конечно, но на первом месте для него, всё-таки, власть и деньги.
Энди задумался о чём-то своём и Дами, подождав немного, спросила:
— Как же ты вернулся в Цинхай?
— Несколько лет спустя. В начале девяностых, когда реформы Дэн Сяопина наконец-то дали рыночной экономике развернуться в нашей стране, когда у людей появились шансы зарабатывать честно… Но я уже отвык быть честным и забаловался. Мы с Чаном многого добились в Гонконге, Шанхае, хорошо заработали, и только тоска по родине развернула нас обратно. Впрочем, нет, не только она. На восточном побережье действительно была огромная конкуренция, такая же, как сейчас. Банды лезут друг на друга и ютятся каждая в своём квартале. Мы сделали проще: наняли людей, завербовали себе ребят посмелее, и уехали сюда, на Запад, где и сумели стать полновластными хозяевами. Нам повезло со временем и местом. Да, повоевать кое с кем тоже приходилось, но тут всё было проще и легче, чем на Востоке. Я женился здесь, занялся укреплением и укоренением. И постройкой того самого большого и богатого дома, о котором вспоминал мой отец.
— Значит, это был подарок ему? — изумилась Дами, не подозревавшая, что её муж ещё и такой любящий сын.
— Не подарок, но дар, — кивнул он. — Особняк не совсем на том месте, где когда-то было имение предков, но, в любом случае, отец успел пожить так, как заслужил после многолетних тягот и страданий.
— У тебя идеальное конфуцианское воспитание, — улыбнулась девушка.
— Я бы не сказал. Помимо почтения к родителям, я тогда должен бы был уважать правительство и власть, что стоит надо мной, но ничего подобного я не испытываю. — Посмотрев ему в глаза, выслушав рассказ о части его жизни, Дами сжала его пальцы в своей ладони и, не удержав порыва, сказала:
— Я люблю тебя, Энди. Не только так, как положено жене, но и как женщина, обычная женщина может любить.
Он тоже продолжительно на неё посмотрел и, тепло улыбнувшись глазами, прижал к себе, обнял и погладил по спине:
— Я тоже очень тебя люблю, Дами. Не знаю, делаю ли я тебя абсолютно счастливой, но ты меня сделала самым счастливым на свете человеком. Спасибо, драгоценная жена.
* * *
Пыльные бури, не хуанфын, а хэйфын[46], разносящие не только песок, но копоть, сажу и ядовитые нитраты, улеглись под конец весны окончательно. Тёплый сезон вновь можно было открывать, а заодно и готовиться праздновать первую годовщину свадьбы четы Лау в середине июня. Помня об опасности, которая прошлым летом подстерегала за каждым углом, Энди усилил охрану «дворца», и отказался от большого штата прислуги. Достаточно было тех, что занимались обслуживанием хозяев, а гостей в этом году не намечалось. Досада селилась в душе гостеприимного хозяина, прежде всегда любившего многоголосье под своей крышей, но безопасность стала важнее.