Быстрые композиции окончились и, прервавшись на пару секунд тишины, заиграла плавная лиричная мелодия. ХонКи, не раздумывая, пригласил меня на медленный танец. Я покосилась в сторону оставленного нами столика, но он находился в стороне и в темноте, и невозможно было разглядеть, что там происходит и не ушел ли ещё СынХен. Мы порядочно задержались на танцполе.
— Хорошо, — согласилась я, положив руки на плечи ХонКи — но после этого возвращаемся к остальным. Как-то некрасиво уже получается, что нас столько времени нет.
— Ничего страшного, — я почувствовала легкое касание рук на своей талии — мы же не где-нибудь там уединились, а тут, у всех на виду. К тому же, какой смысл танцевать всего пять минут и бегать туда-сюда в случае, если захочется ещё? Лучше уж сразу наплясаться на весь вечер и ночь вперед. Чтобы ещё неделю ноги болели.
— Ну, спасибо, — я засмеялась — я чувствую, так всё и будет! Хотя я ещё не ощущаю себя уставшей, думается мне, что это благодаря обманчивому действию выпитого. Когда оно из меня испарится, я рухну и усну.
— Мы тебя донесем до дома, — улыбнулся ХонКи.
Я хотела сказать, что не хватало ещё заявиться перед родителями пьяной. Они и так с трудом отпустили меня в такой час, не проводив и не зная точного адреса, куда я еду. Я сказала название клуба и подговорила лучшую подругу подтвердить, что она будет со мной. Благо, наши родители не были близко знакомы и не станут названивать ей домой, чтобы узнать, вернулась она уже или нет. Сообщить отцу и матери о том, что у меня появился молодой человек, я не решилась. Пусть лучше всё будет так, как хотел СынХен. Он сам придет и скажет, что хочет со мной встречаться. Вдвоем мне будет легче выдержать их укоризненные взгляды и ответить на вопросы, которые обязательно возникнут, но сама по себе, одна, я не решусь поговорить с ними об изменившемся статусе моей частной жизни. Почему я была такая трусиха? Мне стоило бы с большей легкостью относиться к таким признаниям, ведь не убийство же я совершила, а всего лишь завела парня.
Но язык мой прилип к небу, потому что через плечо ХонКи я увидела ДжонХуна, танцевавшего со своей спутницей. Они о чем-то шептались на ухо друг другу. Вернее, она что-то говорила ему, а его взгляд… я не могла понять, не то он сосредоточенный, не то отсутствующий. В любом случае, они танцевали так тесно, что было очевидно их отношение друг к другу. Страсть, желание, любовь. Его руки крепко прижимали её к себе, а она обвивала его вокруг шеи так, как тропическая лиана обвивает деревья — намертво. Он не видел меня — нас с ХонКи — и мне не хотелось бы оказаться в его поле зрения. Мне хотелось сбежать к СынХену и уткнуться в его плечо. По-дружески, в поисках защиты. Он меня всегда так успокаивал! Одно его присутствие делало меня увереннее и жизнерадостнее. Не то что ДжонХун. Когда я его видела, мне становилось дурно. Не в смысле, что он вызывал во мне отвращение, напротив. Отвращение у себя начинала вызывать я сама. Я так и не избавилась от стыда, который испытала перед ним. Но я ведь не сделала ничего плохого! Боже, какая путаница в голове, она начинает кружиться.