— Крепко же вы спите, барон, — подтрунил сержант.
— Выходит, меня снова спасли от смерти?
— Именно так.
Дрюдор подошел к рыдающей толстухе, вытер окровавленный меч о подол её необъятной сорочки, отдал его обескураженному капитану и добавил:
— Безоружный рыцарь — не рыцарь.
Из-под лестницы показался немой. Довольная улыбка, живые глаза — похоже, он не спал совсем, и радовался меткому попаданию. Подойдя к стене, упершись коленом в висящего покойника, вырвал болт из его изуродованного горла. Кровь хлынула фонтаном, тело мешком повалилось на пол.
— Го-го, — произнес немой, хвастаясь точным выстрелом.
— А это компенсация за беспокойство, — сухо изрек Уги, стаскивая с ног покойного хромовые сапоги.
* * *
Пролегающая через неприветливый хутор Хлебная Дорога делила Геранию на две провинции. Ом и Гессар. Слева на юг, до самого Сухого моря раскинулись пустынные, выдуваемые суховеями Оманские степи. Справа, простирающиеся далеко на север к подножию Гелейских гор, до самой провинции Гелей, заболоченные низины и теплые Гессарские озера. Торговый путь, на котором ясным утром стояли озадаченные выбором пятеро путников, связывал два некогда влиятельных государственных центра. Позади разоренный кочевниками Красный Город, самая крайняя восточная точка Герании, впереди в устье реки Ома́ богатый и процветающий торговый порт Ома́н.
Пятерка неровной шеренгой выстроилась на окраине хуторка, и восходящее за спинами солнце, словно указывая направление, вытянуло вдоль дороги длинные черные тени.
Дрюдор почесал на щеке побелевший от давности шрам: «Куда не иди, всюду поджидает куча дерьма».
Вслух же спросил:
— Куда теперь, капитан?
Микка верхом на Черном вглядывался в горизонт.
— Может в столицу?
— Не дойдем. Через болота не пройдем. Да и провизии не хватит до Гесса. Предлагаю в Оман. Там и разойдемся каждый своей дорогой.
— Как по мне, так нет жизни лучше, чем в богатом портовом городе, — сказал Уги, разглядывая сапоги, оказавшиеся как раз впору.
— И сытном, — поддержал Долговязый, хрустя сухарями в набитом рту.
Лишь немого казалось, нисколько не интересовал выбор направления.
— Что ж, не буду спорить с очевидным решением. Значит, идем на запад, — согласился молодой капитан, пришпорив коня.
Солнце быстро поднималось над Оманской степью, обжигая спины и затылки путников. Впереди ехал Микка, и Черный бодрой рысью тянул за собой весь немногочисленный отряд. Рядом с притороченными к седлу бурдюками, полными воды и вина, о конский круп тёрлись льняные мешки с сухарями и вяленым мясом, бело-золотистая вязанка лука с чесноком и большой казан, позаимствованный там же, на постоялом дворе.