* * *
Так было и в тот далекий апрельский день. В чахлом дворике, примыкавшем к дому близ Покровских ворот, в дворике, с тремя деревцами, со скупой неуверенной городской травкой, в закатный час, можно было увидеть трех мужчин.
Костик подтягивался на самодельном турничке, Савва в фартуке припаивал ручку к кастрюльке, Хоботов нервно ходил из угла в угол. Дворик был крохотный, плотно зажатый стенами ближних домов, – разгуляться Хоботову было негде. На скамеечке, глазея на Костикины кульбиты, степенно переговаривались трое соседок.
Савва сказал между делом:
– Помню, ко мне пришла одна женщина, просит выгравировать на часах: «Спасибо за сладостные секунды».
С высоты турника Костик спросил:
– Артисту?
– Нет.
Хоботов предположил:
– Писателю.
Савва, довольно улыбаясь, сказал:
– Мужу. Сладостные секунды. Да-а…
– Конечно, тебе, как молодожену, такие истории утешительны, – рассудительно протянул Костик.
– Я еще на спортивных кубках гравировал имена чемпионов, – с достоинством сообщил Савва.
– Гравировать имена победителей – работа, требующая самоотречения, – меланхолично заметил Хоботов.
– Это упадочничество, – напомнил Костик.
– Это жизнь, – горько вздохнул Хоботов. – Один завоевывает медаль, другой же пишет на ней его имя.
– Не знаю, как самоотречения, а тонкости эта работа не требует. Она выполняется спицштихелем.
– Вот вам здоровый взгляд на предмет, – одобрительно улыбнулся Костик.
– Вот мой дружок на Монетном дворе делал правительственные награды, – сказал ободренный поддержкой Савва. – Вы только представьте, все их носят, а штамп этот сделал один гравер.
– Столько лет выпускать ордена, – с усмешкой проговорил Хоботов, – от этого можно стать философом.
– Он мастер. Высшей квалификации, – вступился за товарища Савва.
Костик опять его поддержал:
– Правильно. Мастера не мудрствуют.
Хоботов воскликнул запальчиво:
– А могильщики в «Гамлете»?
– Ремесленники, – решительно отрубил Костик.
Хоботов ничего не ответил. Савва Игнатьевич усердно паял. Потом сообщил своим собеседникам:
– Сегодня мы с Маргаритой Павловной идем к строителям. Говорят, будем въезжать через две недели.
Костик соскочил с турника и сказал патетически:
– Бывают периоды, твой знакомый становится опознавательным знаком эпохи.
Хоботов несколько удивился такой неожиданной сентенции.
– Что вы имеете в виду?
Костик пояснил свою мысль:
– Савва выражает собой процесс исторического значения.
– Какой же? – заинтересовался Савва.
– А глобальный исход москвичей из общих ульев в личные гнезда, – сказал Костик.
На третьем этаже распахнулось окно и появилась Маргарита.