– Колет, – повторила Маргарита. – Ну, хватит. Ждать нельзя.
Савва – блокнот!
– Что ты хочешь делать? – забеспокоился Хоботов.
– Буду звонить Вере Семеновне, – решительно сказала Маргарита.
С записной книжкой вернулся Савва. Маргарита стала торопливо листать ее.
– Я протестую! – крикнул Хоботов.
В коридор вышла Алиса Витальевна.
– Друг мой, почему вы кричите?
– Алиса Витальевна, дорогая, – Хоботов протянул к ней руки, – меня зарезать хотят. Зарезать.
Алиса Витальевна была ошеломлена.
– Пардоне муа…
– Зарезать, – повторил Хоботов.
– Душа моя, что за шутки?
– Веру Семеновну, – сказала в телефон Маргарита.
– Остановись! – завопил Хоботов.
– Верочка, – говорила Маргарита, – какая удача, что ты у себя. Да, это я, Маргарита. Спустись, родная, в приемный покой. Я сейчас привезу к тебе Хоботова. Его аппендикс что-то шалит.
Она специально отвела трубку от уха, и все услышали низкий прокуренный бас женщины, не знающей колебаний:
– Резать ко всем чертям!
– Чудовищно! – крикнул Хоботов.
– Слышал? – спросил Савва.
– Разумеется, ты права, – говорила Маргарита. – С этим отростком надо кончать. Да, едем. Спасибо тебе, дружок.
И она повесила трубку.
– Лев, собирайся.
– Все уж прошло, – сказал Хоботов.
– Возьми туалетные принадлежности, – командовала Маргарита. – И пару белья. Помоги ему, Савва.
Со всех ног Савва ринулся в комнату Хоботова. Маргарита постучала Велюрову. Артист показался на пороге.
– Аркадий, – сказала Маргарита. – Срочно разыщите такси. Хоботову нужно в больницу.
– А что случилось? – поинтересовался мастер художественного слова.
– Аркадий, быстро, – нахмурилась Маргарита. – Дело идет о жизни и смерти. Или вы снова не в состоянии?
Велюров метнул в нее возмущенный и в то же время страдальческий взгляд.
– Сколько можно припоминать? Я же принес свои извинения.
И на ходу, надевая плащ, кинулся вниз по щербатой лестнице.
– Что происходит, ты можешь сказать? – спрашивал мятущийся Хоботов.
– Друг мой, будьте благоразумны, – нежно заклинала Алиса.
– Нет у меня никакого приступа, – Хоботов едва не рыдал.
– Тем лучше, – бросила Маргарита. – Значит, в холодном состоянии операция пройдет безболезненно.
Не удержавшись, она добавила:
– Хотя, согласись, твое состояние от холодного далеко.
Меж тем Велюров ловил такси. Две машины его миновали. На пути третьей он встал, как утес, раскинув руки, выпучив очи, готовый принести себя в жертву.
– Со всех точек зрения, – говорила Маргарита, – тебя полезно госпитализировать. Отлежишься, придешь в себя…
С хоботовским портфелем в руке появился мобильный Савва.
– Все в аккурате, – сказал он бодро.