Дамы пенсне привязывают к уху,
А в маме нет даже дамского духу.
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
С чувством глубокого удовлетворения я сложила свое новое произведение и сунула в карман. Теперь я отвела душу и могла продолжать наслаждаться жизнью. Но время шло, и вот-вот бабушка вернется домой, а тогда до самого вечера маму не увидишь наедине. И я, отведя от маминого лица пряди волос, которые она расчесывала, спросила ее:
— Мама, ты думаешь про меня, что я врунишка?
— Что с тобой, конечно, нет, — серьезно ответила мама, глядя мне в глаза.
— Если я скажу тебе, ты поверишь мне?
— Если ты скажешь правду, я сразу пойму, что это правда. А шутить сейчас ты не будешь, ведь мы давно не виделись, да?
— Правду скажу! — воскликнула я.
Вода в котле кипела, о чем нам то и дело напоминали ребята. Мама так и не заплела свои волосы, сидела и слушала про сундук и Полкана, про Ивана Петровича, про общий смех и недоверие, про мое путешествие по городу.
Я не умела выбирать главное, и маме пришлось узнать все подробности, вплоть до запомнившихся мне стихов о холерном вибрионе.
— Повтори хорошенько, что сказали про оружие! — прервала меня мама.
— Надо перевозить, сказали. Сказали, что не найдут. Что нам не найти его. Нияз, говорят, там вырос, а ничего не заметил. Они там давно хранили всякие английские вещи. Череванов давно с англичанами… Ну это…
— Понятно, — сказала мама.
— Мама, — спросила я нерешительно, — а Володьке не опасно? Ведь они туда сегодня переезжают?
— Не думаю. Ведь он сказал, что если Агафья Семеновна узнает, тогда он ей отомстит, а ведь они ни о чем не догадываются — ни Володька, ни его мама. Ты ведь им не говорила?
— Нет! — сказала я. — Но, мама, я еще давно сказала Ивану Петровичу, что Нияз ищет склад с оружием и найдет его.
— Вперед тебе наука, — сказала мама. — Не надо никогда болтать. Ты его предупредила, теперь он очень хитро и осторожно ведет себя, труднее все раскрыть. Ну ладно, беги играй и ни кому ни слова. А я буду мыться.
Вернулось уважение к себе, вернулась вера в наши силы, вернулся покой — приехала мама!