ОКАЗЫВАЕТСЯ, ЦАРЯ ИЗ-ЗА МЕНЯ ПРОГНАЛИ
За столом собралась вся наша семья. Это был очень хороший обед. Правда, Вася был чем-то озабочен, все глядел через мою голову в окно, не слыша, о чем говорилось за столом. Зато Вера и Таня были веселы и разговорчивы. Что же касается мамы, то она казалась самой молодой, то и дело вскакивала, обнимала бабушку, ерошила мне волосы, вспоминала, как Таня, когда была совсем маленькой, выстригла из оконной занавески кружочки. Бабушка раскладывала по тарелкам шавлю, — она по праздникам всегда кормила нас узбекской едой, а ведь мамин приезд и был праздником. Сияла от радости и все равно ворчала — такая уж была наша бабушка. И так как все мы, наверное, ей немножко уже надоели, она сегодня занялась мамой.
— Ах ты, Лена, Лена! Мыслимо ли дело так жить на свете, — говорила она, ставя перед мамой тарелку. — Уж так водится от начала света, что мать живет для детей и все делает для детей. Твоя беда, что ты молодая с малыми детьми вдовой осталась, тебе надо самой им на хлеб зарабатывать. Так ты найди себе такую работу, чтоб они у тебя на глазах были. Чтобы они на тебя, а ты на них радовалась. А ты…
Все в таком роде говорила бабушка. А я думала о том, какие счастливые дети, с которыми мамы бывают не один день изредка, а всегда. Я соглашалась с бабушкой и думала, что будет отвечать мама на эти правильные слова. Любой ответ будет просто отговоркой. Она любит нас, но она особенная, ее все куда-то тянет. Но и такая она лучше всех.
Мама улыбалась и смотрела на меня. Она, кажется, угадывала мои мысли.
— Все матери живут для своих детей, — сказала мама. — А я такая же, как все, и тоже все делаю для своих детей. Всё. Ну понимаете, каждое мое дело делаю для Васи и Иринки… И раньше, еще до революции, когда было еще труднее, я тоже все делала для них. И не только я. Все, что делали большевики, — это было для детей. Для будущего поколения.
— Что же это? — спросила Вера.
— Да всё. Создавали свою партию, боролись против капиталистов, объединяли рабочих, разъясняли им правду о том, кто им враг, а кто может помочь. Мы знали, что настоящее счастье не всякий из нас увидит. Ведь сейчас мы только еще начинаем строить новую, справедливую жизнь. И рабочие, вступая в партию, тоже боролись против той, царской, власти, — для кого? Для своих детей. Неужели не ясно? Боролись против царя, против войн, погибали в революцию — и все для кого? Вот, например, для тебя, растрепка моя! — Улыбка продолжала освещать мамино лицо, и поэтому все, что она говорила, казалось радостным. Она не убирала руку с моего плеча, а я старалась повернуться так, чтобы прижаться щекой к ее ладони.