— А то, что я планировал нашу будущую встречу? — заинтересовался я с некоторой тревогой. Работорговцы и маркер могли поставить на нашу встречу.
— Про это нет. Отвечал только на конкретные вопросы, химия их так действовала, а такой вопрос они не задавали. Узнав всё, что им нужно, они ушли. Даже сеть не выключили, видимо не посчитали нужным. Ох как я их благодарил потом за это дело… Из госпиталя я вышел с наградой, получил медаль за «Отвагу». Это меня комбат наградил за бой с диверсантами. В госпитале уже награждали, повезло, что бумаги дошли куда надо. Редкий случай. Что с батальоном я узнал только после войны. Сгинул во время следующего наступления немцев. Бросили в лобовую атаку на наступающие колонны, что прорвались в наши тылы. Все коробочки пожгли. Встречал я позже очевидцев… Когда вышел из госпиталя как раз началось зимнее наступление под Москвой. Нас до выписки чуть не эвакуировали, так что знал, что немцы у столицы стоят. Попал в первую гвардейскую таковую бригаду Катукова. Про него уже не раз по радио говорили, так что я поминал про него с твоих слов. Попал во второй батальон. Частично он был вооружён «тридцатьчетвёрками», которые я, честно говоря, не знал, но часть были «двадцатьшестыми» с ремонта. Вот там я и получил роту. Семь танков под началом было. Уже через четыре дня после госпиталя, только освоился как первый бой. Участвовал в боях по уничтожению Истринской группировки немцев. Хорошо сидели, я там два танка потерял, один вместе с экипажем… Нейросеть действительно очень хорошо помогала, это я тебе как опытный пользователь скажу. Во время кратких отдыхов или стоянок я все силы бросил на изучение «КВ» и «тридцатьчетвёрок». После того как наступление под Москвой заглохло, это пригодилось. Бригада была отведена на переформирование и пополнение. Там я получил звание старшего лейтенанта, орден «Красной Звезды» и роту «КВ» под командование… Ты советовал пойти в штабные. Поначалу как-то не сложилось, всё в боевых частях. Харьковскую катастрофу застал капитаном, командиром тяжёлого батальона, с двумя орденами и двумя медалями на груди. Было за что. Мы кончено не были на острие удара, но немалая тяжесть немецкого прорыва легла и на нас. Мой батальон держал переправу и держал крепко. Три дня держал. Двадцать две атаки, как мы потом насчитали, выдержали. Когда переправа потеряла своё значение, ночью смогли два оставшихся «КВ» на понтонах переправить на наш берег. Остальные были потеряны в бою, те что не горели мы сами поджигали чтобы они врагу не достались. Не смотря на то, что обе машины были повреждены, у одной так башня была заклинена, но ходовая в порядке, а так же что часть личного состава сохранил, и позволило мне избежать трибунала. За эту оборону я орден «Боевого Красного Знамени» получил. Да и заметка была, ещё бы, перед позициями моего батальона немцы оставили почти сотню своих танков, сгоревшие и подбитые. Над позициями было сбито восемнадцать самолётов. Это точно, с учётом того что семь я лично сбил из «ДШК». К концу войны мастером-зенитчиком стал. Даже «фокеры» ссаживал к изумлению подчиненных. Тут я тоже прославился, как уникальный специалист.