- Что-то я не вкуриваю, Рваненький, что происходит? Куда это нас задвигают? В обход что ли попрем? Пехом? А я так мечтал на лодочках этих покататься.
- Прости, Старый, не успел тебе сказать, сам только узнал: князь вам другое дело поручил. Как сделаете – догоните дружину.
Миша стряхивает с плеча лямку, бросает мне мешок.
- Хватай!
Я ловлю неожиданно увесистую дерюгу, извлекаю из нее знакомую вещицу.
- Узнаешь?
- Хм, Тихарева кольчуга? Спасибо за подгон, боярин. Где отыскал?
- Где отыскал там нет уже. Без нее не таскайся, она хоть и легкая, но прочная, сразу видать -заморская, здесь такую ни один мастер не сработает.
Хриплым баском трижды коротко взгуднул рог. Рваный бросил быстрый взгляд через плечо.
- Бывай, короче, Старый, Рогволд кличет! Сейчас вам кой-какого железа подкинут, копья, щиты со шлемами, то да се и на другой берег перевезут, так что прокатиться у тебя все же получится. Ну все, давай, братан, свидимся еще!
Мы крепко обнимаемся как близкие родственники на вокзальном перроне.
- Грузимся, – говорю терпеливо ждущему моего решения Гольцу, а сам в спину уходящему Мише смотрю и оторваться не могу, будто знаю, что больше никогда не встретимся. Подхлестывая волю, отгоняю от себя эту нехорошую мыслишку, точно назойливого бродячего пса-голодайку, как потом выяснилось – зря мучился. Голодного накорми, плохому предчувствию дай возможность исполниться, если не сбылось, значит – фуфло.
Ходить ночью по лесу дело глубоко бескайфовое, доложу без утайки даже на дыбу вешать не надо. Тут привычка нужна и не хилая. Хорошо если луна есть, лучше полная или хотя бы половинчатая как сейчас, тогда тьма кое где не абсолютная, ноги свои видишь да черное пятно спины впереди идущего.
Продвигаемся осторожно, соблюдая тишину выверяем буквально каждый шаг. Зрение очень скоро приспособилось к тяжким условиям, спотыкаться приходится все реже, но тонких веток, хлещущих по лицу, все равно не разобрать.
Я иду сразу за сотником под начало которого мы все так неожиданно попали. Иду и молча возмущаюсь. Вот так подсуропил князюшка! Навялил командира. У него же руки от старости ходуном ходят, от нервов и переживаний трясутся усы и все, что может трястись у побитого жизнью человека. С ним впритирку двигается один из дружинников, вероятно, чтобы поддержать когда начнет падать, а впереди в качестве проводника знающего дорогу крадется человек из селения на берегу Двины возле которого мы ночевали лагерем.
На последнем привале еще при солнечном свете сотник поведал нам что посланы мы князем ловить злых татей, промышляющих кровавым грабежом. Да ладно бы грабили, людей режут как овец. Охотников ловят да всяких проезжих, никого в живых не оставляют. Два месяца уже озоруют, а как прознали, что князя в городе нету вовсе страх потеряли.Насилу их выследили. Стоят сейчас у Синей старицы. Ватажка не малая – больше двух десятков. Третий день отдыхают, умаялись, должно быть от делов неправедных. Наша задача успеть их скрасть на стоянке пока не снялись с насиженной кочки. В полон никого из них не брать, а выпускать кишки на месте как безумным псам.