Но предложение Виллема мне нравится. Причем по той же причине, по которой я вчера проделала пешком столько миль по холоду. Эта поездка достаточно неприятная, и от нее мало радости. Мы замерзнем – и это хорошо.
– Да! – с воодушевлением произносит Виллем. – Мы отправимся в Рансдорп. И устроим пикник за городом.
Теперь он нарочно дурачится. Рансдорп – деревня на другом берегу реки. Фермерские дома и несколько маленьких магазинов, которые тянутся вдоль широких улиц, мощенных гравием. Идея устроить увеселительную поездку в такое место абсурдна.
Но мы пускаемся в путь и переправляемся через речку на пароме. И высаживаемся в том самом месте, где несколько дней назад я встретила Христоффела и попросила передать письмо. Мы делаем остановку и запасаемся в дорогу хлебом. Виллем и Олли засовывают буханки в глубокие карманы пальто. Я подтыкаю подол платья, чтобы он не цеплялся за спицы велосипеда.
Светит солнце, но очень холодно. Мы согреваемся, крутя педали. Должно быть, у нас странный вид. Олли и Виллем в темных костюмах, а я в своем единственном черном платье. Вытянувшись в линию, мы едем по дороге, которая проходит рядом с ручьем. У меня колет в боку от напряжения, но мне хорошо. Увеличив скорость, я догоняю мальчиков, а потом перегоняю.
– Кто за тобой гонится? – кричит Олли мне вслед.
У него веселый тон, но мне не смешно. За мной действительно гонятся, и мне не убежать. Не убежать от Мириам, рухнувшей на мосту, от звука выстрела в тишине ночи, от горестного лица фру Янссен. Гравий летит из-под колес.
– Помедленнее! – кричит Олли. Он добавляет что-то еще, но я не слышу.
– Что?
– Помедленнее! Там…
Велосипед скользит по черному льду, и колеса выходят из-под контроля. Я пытаюсь затормозить, но ничего не получается. Мне никак не остановиться. Велосипед кренится и падает в канаву, и я лечу на промерзшую землю. Мои руки проезжаются по мерзлой грязи, которая царапает их. Но еще хуже обстоит дело с левым коленом: в него врезалось что-то острое.
– Ханнеке! – зовет Олли.
Я лежу на земле, жадно хватая ртом воздух.
– Со мной все хорошо, – с трудом произношу я и машу грязной ладонью. Пусть не сомневается, что я могу о себе позаботиться. Я медленно встаю на четвереньки, но мне не удается выпрямиться. В конце концов я разрешаю Олли усадить меня на мерзлую траву. Я осторожно приподнимаю юбку. Левое колено – просто кровавое месиво. В центре торчит большой камень, который окружают мелкие частицы гравия.
Виллем наклоняется, чтобы взглянуть на рану.
– Нужно промыть ее, – говорит он. – Не знаю, насколько она опасна.