Анджей ищет себя в этой удивительной трели ее голоса. Он завладевает его разумом, и вампир вспоминает, как много всего делал в своей жизни, поддавшись чарам этого чудесного звучания. Как много зла он причинял лишь по малейшему капризу его сестрички. Об этих вещах он яро пытается забыть, но сейчас все они всплывают в памяти, создавая свой мини ад в его голове.
Алла шагает к брату и касается рукой его щеки, но он хватает ее руку и откидывает прочь:
— Перестань! — сдавленно шипит вампир и смотрит на девушку черными глазами, лишенными человеческих чувств, — Я тебе не игрушка!
— Нет, конечно, нет, — тихо произносит та в ответ, а потом смеется, надменно и игриво, — Ты всего лишь вампир, Анджей!
Анджей хватает Аллу за горло собрав все свои оставшиеся силы. Он лязгает обнаженными клыками в миллиметрах от ее лица:
— Если ты еще раз попытаешься сломить меня, я сожгу тебя. Так и знай!
Вдруг он морщится, стараясь побороть странное чувства голода, и ярость в его мыслях заставляет вернуться в реальность, которая его пугает. Вот он держит в мертвой хватке пальцев свою сестру. Свою крошку Аллу, которую любил с самого ее рождения. Сейчас она не злорадствует и, кажется даже куда более человечнее, чем он сам. В ее глазах появляется отчаянный блеск опасности и страха. Она боится его, и он боится себя не меньше. Когда он разжимает пальцы, девушка, отшатываясь пятится, назад потирая след его хватки на белой как мрамор шее. В момент от ее человечность становится иллюзией, а на лице сияет злобная ухмылка, растягивая красные блестящие губы.
Она сверкает взглядом в его сторону и шипит, как ядовитая кобра:
— Ты не сможешь убежать от своих желание, Анджей. Ты убьешь ее сам, рано или поздно…
Но парень уже бежит прочь от отцовского дома, скрываясь в темном, тихом лесу.
* * *
— Ты совсем ни чего не ешь, — останавливает отцовский голос, кравшуюся мимо кухни, Эмили.
Повернувшись на пятках, она смотрит на отца со всей серьезностью, стараясь вспомнить, когда в последний раз улыбалась ему по-настоящему.
Наверное, это было не в этой жизни, — думает девушка, но вслух отвечает:
— Я не голодна.
— Звучит… убедительно, — кивает отец нахмурившись.
Она кивает, повторяя за ним, поджав нижнюю губу уже ожидая, что тот будет отчитывать ее за чрезмерную худобу, сравнивая ее с анорексией, которой страдают девушки ее возраста, но, мужчина молчал, заставляя Эмили нахмуриться еще больше.
— И все?
Папаша пожал плечами, подняв взгляд от кипы писем, что принес утром почтальон, но, не сказав и слова вновь начал перебирать белоснежные конверты.